Колумбина или... Возвращение голубков (СИ)

— Вы постараетесь, при случае, я верю, — робко улыбнулся Разумовский. — Да и государя Павла легко смутить, знаете? Вы ему скажите, что я встречал лиц некоторых, которые планируют неблагородные действия по отношению к нему.

— Вы серьёзно? — поразился Пётр. — Я бы не хотел слыть замешенным в заговоре с какой-либо стороны.

— Тогда без упоминания про заговорщиков, — немного растерялся Разумовский. — Я волнуюсь. В Вену хочется. Простите. Однако давайте договоримся на завтра? Врангель вам не откажет в беседе про… Кого? Некую Колумбину? Она, кстати, мила?

— Безумно, — улыбнулся Пётр загадочно.

На этой ноте они распрощались, а на следующий день Пётр сразу, как собрался, вернулся сюда. Врангель, как и уверял Разумовский, действительно пошёл навстречу и пригласил прогуляться в парке:

— Давайте сразу поговорим, а потом попьём чаю? Как раз время чаепития настанет.

Пётр кивнул, отправившись с ним на прогулку у дворца Разумовского, где прохладный воздух немного пасмурного дня невероятно освежал. Вокруг не было посторонних, отчего обоим стало легче, и Пётр не замедлил задать первый вопрос:

— Что вы можете рассказать о… Колумбине?

Врангель пожал плечами, слегка удивившись, и вздохнул, продолжая смотреть себе под ноги:

— Что сказать?… Её украли, и ладно. Как и картину. Я даже рад тому. Уж не считаете ли вы, что я это устроил? — взглянул он с удивлением на Петра, и тот, сложив руки за спину, остановился…

Глава 15 (Врангель…. друг…)

— Подозрительно, признаю так же, как и глупо подобное совершать, — сказал Пётр. — Кому бы это было выгодно?

— Понятия не имею, — так и удивлялся Врангель. — Может, самому художнику? Любовнику моей жены.

— Вы уверены, что у них была связь?

— Уверен. А потом она родила. Наш младший сын, Виллиам, наверняка от него.

— Но тот барон… где? Петербург?

— Кто его знает, где он. Я просил вас заняться этим расследованием. Мне кажется, они ещё встречаются.

— Зачем ему красть голубку, которую подарил, и картину? — поднял брови сделавший удивлённый вид Пётр.

— Кстати, пропало две картины, — сообщил Врангель.

— Две?! — удивился ещё больше Пётр. — Непростительно, я упустил. Что было на второй?

— Габриэла сама рисовала берёзовую рощу. Россию. Корни зовут… Я уверен, тот художник учил её… Учил многому, пока я был занят, — с нескрываемой яростью высказал в сторону Врангель, но вдруг взглянул с удивлением. — Зачем вы задаёте все эти вопросы?

— Хочу узнать, куда пропала Колумбина. Ради моей супруги.

— Вот как?! Из-за какой-то птицы?! Ваша супруга радеет. Сдружилась с Габриэлой, — понимал Врангель. — Тогда вам лучше отправиться в Россию, к этому самому барону.

— Не подскажете его имя? — поинтересовался тогда Пётр.

— Карл Герцдорф, — огласил с ноткой неприятия Врангель. — Ужасный тип. Я бы его опасался…

Пётр запомнил имя барона. Он скоро распрощался и с Врангелем, и с Разумовским, не заметив ничего странного и не чувствуя никак, что есть какой-то подвох или ниточка, связывающая с пропажей Ионы. Вернувшись в гостиницу, он с раздражением сбросил верхнюю одежду на стул и сел к столу.

Перед ним стоял прозрачный хрустальный графин со знакомым янтарным напитком… Коньяк… Пётр кивал, глядя на него, вспоминал свою жизнь с Ионой, их первую встречу и её исчезновение, и налил себе коньяка в рюмку, будто тот чем-то поможет, но знал заранее — нет…

Глядя вперёд, не делая ни глотка, Пётр мотал головой и стал шептать:

— Мстят?

— Есть за что? — вдруг раздался голос сидевшего в тени у книжного шкафа силуэта.

Пётр уставился в его сторону, насторожившись на мгновение, но голос узнал. Да, он был уверен, что это друг, а не враг…

— Кто знает их дурные головы?… Тико, ты что здесь делаешь?

— Помогать приехал, — вздохнул тот, кратко засмеявшись, и пересел сидеть тоже за стол. — Извини, что без спроса сюда пролез, я искал тебя, но не нашёл.

— Детей с кем оставил? — улыбнулся довольный встречей с ним Пётр и предложил коньяка, указав на графин. — Будешь?

— Мне так вредно стало. Опять буду плакать и причитать, — засмеялся друг и более серьёзно добавил. — Бабушек, дедушек хватает детям, к твоим съездят.

— Ах да, пусть нянчатся, — выдохнул тяжело Пётр.

Тико с уверенностью сказал:

— Найдём мы её, в первый раз, что ли?

— Вот уж не знал, что буду на старости лет за женой опять бегать, — с беспокойством усмехнулся Пётр, а друг поддерживал:

— Ничего, и она ещё побегает. Движение — жизнь! Ты уже успел что узнать?

Пётр рассказал всё, что было, что говорили Разумовский и Врангель, и Тико кивнул:

— Да, ты прав… Я тоже не понимаю пока, замешаны ли они в похищении Ионы, знают ли что. Но им обоим есть за что мстить.

— Вот это меня и настораживает. Мотивы у них имеются. С другой стороны Врангель вряд ли бы так поступил. Ведь я сразу его подозревать буду, он знает.

— Похоже на тупик, но я могу придти к ним, как нейтральное лицо. Кажется, оба меня не знают, — улыбнулся Тико. — Расспрошу, попугаю деликатно.

— Это интересно, — согласился Пётр и тяжело вздохнул, опустив взгляд. — Почему, если дело касается Ионы, я так теряюсь и глупею? Я не в силах вести расследование.