Колумбы неведомых миров

Мы продолжали осмотр. Ближе к носовой полусфере ракеты располагалось важнейшее помещение корабля - небольшая централь управления, точнее говоря, штурманская рубка с огромным, как концертный рояль, пультом управления и широким экраном астротелевизора. Вместо обычных иллюминаторов служили радарные и инфракрасные локаторы. “Здесь мое будущее рабочее место”, - подумал я, с удовлетворением разглядывая приборы. Центральную часть пульта занимал искатель траектории, электронный прибор, соединенный с вычислительной машиной. Он имел небольшой экран, на котором электронный луч во время полета ракеты непрерывно рисует траектории пути - вычисленную и действительную. Траектории автоматически проецируются на подвижную звездную карту. Пока они совпадают - прибор поет ровную мелодию, но как только расходятся - искатель тотчас издает тревожный сигнал и автоматически включает электронную машину. Последняя вычисляет поправку и дает команду роботу, управляющему двигателем.

Всю правую сторону рубки занимал УЭМК - универсальный электронный мозг для космических кораблей. Его панель сверкала множеством разноцветных индикаторных лампочек.

Академик Самойлов, в начале осмотра лаконичный и сухой, заметно подобрел, видя мое восхищение астролетом. Он подошел ко мне, похлопал по плечу и одобрительно произнес:

- Вот, кажется, и все… Пойду к диспетчеру: надо согласовать последние детали завтрашнего старта. А ты, если хочешь, оставайся. Заодно еще раз проверишь действие автомата, создающего микроклимат. Привыкай к астролету… Считай, что мы уже в пути.

…Последние сутки я совсем не выходил из астролета, еще и еще раз упражнялся в управлении системой автоматов, следил за размещением и креплением грузов, проверял механизмы. Когда за мной закрылся массивный автоматический люк, я долго не мот уснуть в эту предстартовую ночь. Казалось, Солнечная система осталась далеко позади, невероятно далеко. Словно ее не было вовсе… Минуты протекали, как вечность. Лежа без сна, я размышлял: “Неужели на целые десятилетия я запру себя в этой стремительной гробнице!… Пусть для меня, погруженного в анабиоз, они пролетят, как мгновения. А замедление Лоренца?… Вернувшись, я все равно не застану в живых никого из современников и буду доживать свой век в музее энного тысячелетия, словно ихтиозавр, воскрешенный из небытия. Или, если академик прав, я вернусь на Землю к настоящим живым стегозаврам и рыбоящерам? Интересно, как в таком случае я протяну миллионы лет, дожидаясь современной мне цивилизации?…”

Глава четвертая МЫ УХОДИМ В БЕСКОНЕЧНОСТЬ

Великий день настал… Лихорадочно посматриваю на хронометр, ввинченный в стену зала Лунного космопорта. Сейчас одиннадцать десять… Через пятьдесят минут - старт. Зал набит битком. Опоздавшие примостились на площадках, лестницах, даже на опорных балках, легко допрыгивая до них в условиях слабого лунного притяжения.

Мы с академиком восседаем за столом президиума. Уже было все: бесконечные поздравления, пожелания, советы, тысячи вопросов, на которые невозможно ответить.

…Под сводами зала торжественно звучит Гимн Освобожденного Мира. Последние рукопожатия, последние слова прощания. Большинство провожающих спускается в глубь подлунного города, чтобы там, на площадях перед телевизионными экранами, наблюдать исторический старт, Ни одна живая душа не уцелеет на поверхности Луны, когда заработает наш гравитонный “прожектор”: сверхмощные излучения тяжелых электромагнитных квантов испепелят человека в мгновение ока, а чудовищный потенциал тяготения, образующийся в канале реактивной струи, раздавит его в лепешку.

Мы облачаемся в скафандры, чтобы преодолеть эти “пятьсот метров от здания космопорта до “Урании”. Нас провожают председатель Высшего совета по освоению ’Космоса, начальник Лунного космодрома, главный диспетчер и дежурный по старту. В последний раз осматриваюсь в лица своих братьев-землян, слышу их голоса, жму руки. Они по очереди крепко обнимают нас.

- Прощайте, друзья… Счастливого путешествия!

Провожающие торопливо садятся в гусеничный атомоход и мчатся к космопорту. Мы остаемся одни. Лишь далекие звезды бесстрастно сияют на черном небосводе.

Со звоном захлопывается тяжелый люк. Я сразу включаю астротелевизор и инверсионный проектор. Параболические чаши радиотелескопов, словно насторожившись, повернуты в нашу сторону. Их задача - сопроводить “Уранию” на первом этапе взлета с Луны. После включения гравитонного прожектора они, несомненно, будут разрушены действием реактивного луча.

Над диспетчерской башней вспыхивает огромный красный шар - сигнал старта. Одновременно на экране возникает лицо главного диспетчера.

- Старт!

Корпус астролета содрогнулся. Громоподобно заревели сверхмощные двигатели. Говорящий автомат, соединенный с акцелерографом [9], начал отсчитывать монотонным “металлическим “голосом:

- Двадцать метров в секунду за секунду… тридцать метров… восемьдесят…