Колумбы росские

Моряки насупились. Всесторонне образованный ученый Стеллер обладал несносным характером и за короткое время пребывания в экспедиции воздвиг между собой и другими участниками ее гору мелочных распрей. Офицеры едва терпели его.

— Сие не рассуждение будет о гадах и травах, а конзилия мореходов, — с ядовитой любезностью разъяснил ему Ваксель.

Лицо адъюнкта покрылось пятнами.

— Господин лейтенант! Почитаю за бесчестье ваши слова! Об чем донесу в Академию и в Сенат! Яко, неведомо чего дожидаючись, поклоны кладете пред иконами, погоду отменную упуская, да стоянием при Камчатке казну разоряете!

Он, бранясь, выскочил за дверь.

Наступило неловкое молчание. Угроза адъюнкта ошеломила моряков: причины задержки отплытия не зависели от них. Не хватало провианта. Посланный заранее на Камчатку заклятым врагом экспедиции начальником Охотского порта Писаревым[80] боярский сын Колесов не заготовил ни фунта рыбы, хотя ею кишели здешние реки. Не надеясь на доставку продовольствия из Охотска, Беринг отсрочил вояж и занялся рыбной ловлей. Весна была на исходе, а корабли, теряя драгоценные дни, отстаивались на рейде Авачинского залива.

— Нет, какова каналья! — пустил вслед Стеллеру Ваксель. — Что вы с ним много фигур строите, Иван Иванович? По мне, так выбить в шею господина франконца за подлые речи.

Беринг растерянно развел руками. В этом жесте сказалось все, присущее капитан-командору: нерешительность и мягкосердечие, нежелание затевать тяжбу и наживать лишнего врага, коих он имел предостаточно на огромном пространстве от Санкт-Питербурха до расположенной на краю света гавани Петра и Павла.

Чириков, заняв место адъюнкта, с сострадательной усмешкой следил за Берингом. Было жаль расстроенного капитан-командора и досадно: его христианская смиренность разлагающе действовала на участников грандиозного предприятия, равного которому не ведали современники. От Архангельска до Тихого океана, вдоль ледовых границ Арктики, сквозь пургу и стужу, двигались отряды Большой Северной экспедиции, ведомые «птенцами гнезда петрова» — Алексеем Чичиковым, Степаном Малыгиным, Семеном Челюскиным, Дмитрием и Харитоном Лаптевыми. Ими был призван командовать человек, не умеющий даже оградить себя от оскорблений. Навряд узнали бы его члены Адмиралтейств-Коллегии, восемь лет тому назад поручившей Берингу и Чирикову проведать путь к северо-западной Америке «для учреждения с оной прибыльной торговли». Восемь лет, пока длилось строительство кораблей, канули в небытие, растраченные на сутяжничества с якутскими и охотскими властями за каждый аршин холста для экспедиции, за каждый кусок хлеба, на оправдательные рапорты в Адмиралтейств-Коллегию, которая в ответ на ябеды слала капитан-командору выговор за выговором, стыдила за медлительность, грозила понизить в чине, лишила прибавочного жалованья…

Удрученный облыжными словами адъюнкта, Беринг понуро глядел перед собой, в несчетный раз проклиная миг, когда согласился возглавить вторую экспедицию на восток. Он считал ее виновницей всех бед, обрушенных судьбой на его плечи, и, сетуя на изменчивую фортуну, ослепленный невзгодами, не видел того, что порождало их.

Фортуна изменила Берингу значительно раньше, чем у него возникла мысль о Большой Северной экспедиции: за тринадцать лет до нее, близ Чукотского носа, когда он отверг благоразумный совет Чирикова — следовать вперед, как было записано в предсмертном указе Петра, пока воочию не убедится в том, что азиатский берег уклоняется к западу и, значит, материки разделены проливом. Краткую, без достоверных доказательств раздельности Азии и Америки, реляцию о плавании приняли в Адмиралтейств-Коллегии скептически: мол, незачем было ездить на край света и узнать меньше, чем безграмотный казачий голова Афанасий Шестаков. К изумлению Беринга, на карте, представленной Шестаковым Сенату в бытность первой экспедиции на востоке, лежала напротив Чукотки «Большая Земля». Ни подтвердить, ни отрицать ее существование моряки не решились, ибо не отыскали американского берега пролива. Неуверенность дала повод к насмешкам. Предложение Беринга о вторичной поездке адмиралы сочли неприемлемым. Никто не пожелал ознакомиться с проектом нового вояжа, задуманного капитан-командором: одному отряду кораблей плыть от Камчатки в двух направлениях — на восток, где по рассказам камчадалов находилась Америка, и на юг, вдоль Курильской гряды, на поиски северного пути в Японию; второму отряду выйти из Архангельска, Тобольска и Якутска, спуститься к устьям Оби, Енисея, Лены и, производя опись берегов Сибири для точного обозначения северных границ Российской державы, проведывать путь в Тихий океан через Ледовитое Нордное море.