Колыбель тишины (СИ)

Как бы Валька того ни желала.

========== «Танец» (Леся/Сугу) ==========

Комментарий к «Танец» (Леся/Сугу)

На майско-июньский челлендж.

День 14: «Парный танец».

— 2017 год

— Алло?

На том конце раздаётся знакомый голос, неуверенное приветствие: во всяком случае, он не ожидал, что она позвонит сегодня. Кажется, она сама с таким восторгом отзывалась о планах, он сказал, что не будет отвлекать. Она, конечно, возмутилась — он никогда её не отвлекает! Как человек, которого ты любишь, может отвлекать?! Но он, как всегда, едва ли поверил. И вот теперь она ему звонит. Хах. Знал бы он, как всё «весело» получилось.

— Ты занят? — Леся уже надеется, что услышит положительный ответ и сможет поскорее отключиться. Она сама не знает, зачем позвонила. Садится на бортик фонтана и с ненавистью смотрит на свои ноги. Ноги-то хорошие, а вот высокие тонкие каблуки — это просто ад земной.

— Нет, — звучит лаконично. Она остаётся единственной, кроме сестры, с кем его тон смягчается. В его голосе нет язвительности или яда, с какими он нередко обращается к другим, даже к другу. Потому что он бережёт её. Слёзы удаётся проглотить. — Что-то случилось, Лесь?

— Нет…

— Честно.

— Да… — она отмахивается, хотя он её жеста всё равно не видит. Тем не менее, скрыть обиду не удаётся: — Вечер испорчен. Я знала, что не все одногруппники умные, но…

— Где ты сейчас?

— Да ладно, ты же не пойдёшь…

— Я спросил, где ты сейчас?

— В парке за памятником. — Леся закрывает глаза. Ей холодно. Вечерний ветер пробирается под рукава лёгкой блузочки, заправленной в свободную юбку ниже колен. Праздничный наряд. Несмотря на то, что Леся предпочитает брюки, она и платья носить может — просто повода обычно нет. Сегодня оделась, потому что должна была, теоретически, праздновать день рождения одногруппницы. Всё же пошло наперекос. — Эй, Сугу…

Она никогда не хотела напрягать его своими проблемами, тем более такими пустяками.

Парень отключается. Леся вздыхает, убирает телефон в клатч и сидит так, обнимая себя руками. Ей холодно, хотя вообще-то стоит лето, должно быть тепло. Она успевает подумать обо всём, что произошло, и обо всём, где она ошиблась, и настроение, сперва просто колючее, становится стонущее-горьким. Леся ненавидит плохое настроение, она чувствует себя слишком слабой и слишком мешающей. Как будто в мире не должно существовать чего-то подобного. Слабость — это так жалко. Жалкой Леся быть не хочет. Она хочет быть сильной. Хоть как-то.

Теперь она загрузила своим настроением Сугу, и ей, откровенно говоря, ужасно стыдно. Под землю провалиться хочется, и в то же время внутри что-то робко подрагивает: а вдруг придёт? Нельзя просить об утешении. Тем более, это всё глупости. Ну, не удался один день, пустяк ведь! Ну и что, что плохо? Само пройдёт! И всё-таки, смущаясь, Леся заставляет себя признаться: ей нужна поддержка. Вот такая она подлая девчонка, но она отчаянно в этом нуждается. Или не в этом — а просто в Сугу.

В конце концов, он единственный, кто по-настоящему её ценит.

Этого хикку не вытянуть из норы, и потому девушка убеждает себя — нечего тут ждать. Нужно подниматься и шагать домой. Она даже встаёт, придерживая юбку — та, волнясь, играет с набежавшим ветром, и Леся заодно придерживает передние пряди, чтобы в лицо не лезли. Уходя, она собрала волосы в высокий хвост, как всегда.

И всё же она изумляется, узнавая появившийся на площади силуэт.

Сугу — в кое-как накинутой на худые узкие плечи толстовке, под которой угадывается обычная светлая футболка. В джинсах, потёртых кроссовках. Он высокий, тень его длинная — солнечный свет ложится косо, едва пробиваясь между плотных розовато-серых облаков. Очки. Сугу находит Лесю взглядом, и она сжимает губы, чтобы не всхлипнуть. Успокойся, глупая. Ты и так его вытащила из дома, не объяснив ничего. Имей совесть и…

Сугу, быстро приблизившись, останавливается рядом и неловко переминается с ноги на ногу — не придумал, что сказать, да и растерян знатно. Леся опускает глаза, едва не плача. Только всё испортила, дура! Она видит, как Сугу напряжён, и с сожалением думает, что зря вообще телефон взяла. Не было бы соблазна.

— Что произошло? — максимально мягко, как только он способен, спрашивает Сугу. Протягивает руку и касается кончиками пальцев её руки.

— Ничего, — голос звучит ломко. Сугу вздыхает.

— Я уже тут, — напоминает он. — Как видишь. Эй, не отворачивайся, на меня смотри! Выкладывай уже.

И Леся начинает говорить. Рассказывает, что всё начиналось хорошо. Что некоторые напились в первые же минуты, а Леся, которая на дух алкоголь не переносит, попыталась уйти. Как пристал одногруппник, как обхватил за талию и утянуть попытался — здесь Леся с неловкой заминкой пытается прикрыть детали, потому что почти кожей ощущает настроение Сугу. Робко вскидывает глаза — он совсем потемнел. Такого хищного выражения она ещё не наблюдала и потому смущается ещё больше.

— Назови фамилию и имя, — говорит Сугу негромко, но внушительно.

— Зачем? — она всерьёз пугается. — Ты же?..