Колыбель твоих оков

Я даже не знала, что могу плакать так долго. С мокрым от слез лицом я открываю дверь Бетан. В ее руках бутылка красного вина, не знаю, зачем она ее принесла, но догадываюсь, что это новый вид обезболивающего для меня. Я вдруг осознаю, как мне не хватает наших обычных беззаботных еженедельных встреч в нашем любимом кафе «Клеопатра». Оказывается, я тогда была счастлива, а все мои проблемы были просто течением жизни. И за какой-то без малого месяц все в моей жизни перевернулось, и меня словно затягивает в воронку, из которой не выбраться.

— Ничего себе, у тебя видок, — присвистывает Бетан, заходя в мою студию. — Все действительно так плохо?

Я позвала Бетан приехать ко мне с ночевкой, потому что была в отчаянии. Я сотрясаюсь от рыданий, и она обнимает меня своими теплыми руками. Я уверена, что со стороны мы кажемся весьма потешной парочкой: она такая высокая и статная, а я такая маленькая.

— Хуже не бывает, — хлюпаю носом я.

— Я абсолютно уверена, что здесь замешан Лорэн, — заявляет Бетан, пока ищет на моей кухне бокалы для вина. — Где бокалы, которые я тебе дарила? Ах, вот они! — она берет два бокала на высокой ножке и штопор.

— Он меня уволил.

— Да ты что?! Серьезно? — искренне удивляется она. — Это неожиданно.

Эти слова многого стоят, потому что удивить Бетан — задача не из легких.

— Ты что, уже с ним переспала? Когда ты успела? — она откупоривает вино и разливает его по бокалам.

— Бетан, ты с ума сошла? — я даже плакать перестаю от возмущения.

— Ой, да ладно тебе. Знаешь, так даже лучше. Считай, что тебя сама судьба бережет. Так выпьем же за удачу!

— Бетан, он меня уволил за халатное отношение к работе. Он считает, что это я виновата в том задымлении у него в лаборатории.

— А ты действительно виновата?

— Я не уверена, — я какое-то время молчу, припоминая. — Я не помню, выключала, да и включала ли вообще этот чертов сушильный шкаф. По правде говоря, у меня до сих пор такая каша в голове. Иногда мне кажется, что я забыла что-то важное, и это что-то совсем на поверхности, но я не могу вспомнить, что именно.

— Ты ударилась головой, неудивительно, что у тебя такая путаница в голове.

— Ты даже представить не можешь, каким тоном он со мной разговаривал!

— Почему не могу? Еще как могу. И куда же его чертовое обаяние подевалось на этот раз?

— Ты не понимаешь… он выглядел таким… таким разочарованным, — наконец произношу я.

— Ну еще бы, крошка. Он, видимо, считает, что ты чуть не спалила его бесценную лабораторию, — она театрально размахивает передо мной бокалом с вином. — Его даже можно немного понять. Выпей, станет легче.

— Ты же знаешь, мне нельзя пить, — я все же беру бокал.

— У тебя сегодня есть все основания нарушить правила, — подмигивает мне Бетан и с преувеличенной серьезностью дегустирует вино.

Я проглатываю ароматный напиток, и он приятно обволакивает мое горло. И именно в этот момент что-то во мне надламывается, и я решаю, что пришло время рассказать все, что накопилось на моем сердце с тех пор, как я начала работать у Лорэна.

Я рассказываю Бетан все как есть: как Эммануэль настаивал, чтобы подвезти меня домой, как дал номер своего телефона и предложил звонить, как только понадобится любая помощь. Я не забываю упомянуть даже о том, как пристально он на меня смотрел и насколько недвусмысленно проявлял заботу, а еще о том, что мне начислили на счет больше денег, чем положено постдокторанту.

Я до такой степени пускаюсь в подробности, что не замечаю, как допиваю второй бокал вина. На третьем бокале я уже свободно признаюсь Бетан в том, какой ужас и трепет я ощущаю, когда нахожусь рядом с Эммануэлем, и вопреки этому меня все равно неудержимо тянет к нему.

— Не вопреки, а благодаря, — заявляет Бетан. — Совершенно очевидно, что тебя тянет к нему именно потому, что ты ощущаешь весь спектр эмоций. И это он стоит за всем этим, это он заставляет тебя испытывать этот ураган чувств. Сознательно или бессознательно, но этот парень использует «пикаперские»17 техники, причем достаточно сомнительного свойства. И я просто не верю, что ты обо всем этом промолчала, даже обидно, ей-богу, — смотрит она на меня исподлобья. — Но есть и хорошие новости.

— Какие? — спрашиваю я с плохо скрываемой надеждой.

— Ты больше с ним не увидишься. А какие еще?

— Знаешь, я, наверное, никогда не чувствовала себя более несчастной в своей жизни, — упавшим голосом отвечаю ей я, — но и более живой я тоже никогда еще не была.

Хмель решительно ударил мне в голову, и скоро мне станет совсем плохо, но меня это уже мало волнует. Моя голова лежит на коленях у Бетан, и она успокаивающе гладит меня по ней.