Колыбель ветров

— Ау-у, — закричал я, насколько хватило голоса, сложив руки рупором. Ответа из темноты не последовало.

— Может быть, они все-таки где-нибудь стали на якорь, — унылым голосом предположил Джордж. Мы оба страшились того, что нам придется повернуться на сто восемьдесят градусов и снова причаливать среди скал и бурунов.

— Это не в духе Дона, — с надеждой произнес я. — Прежде всего он удостоверится, что с нами ничего не случилось. — Я позвал вторично. Тишина. Затем мы уловили далекий свисток. Вскоре по темной воде пролегла яркая световая дорожка, отблески которой упали и на лодку.

Вне себя от радости, Джордж и я замахали руками и стали звать. Прошло еще несколько минут, и мы услышали успокоительное ток-ток-ток приближающегося катера.

На расстоянии двадцати ярдов мотор умолк, и катер бесшумно направился к нам. При ярком свете бортовых огней мы могли рассмотреть обеспокоенное лицо Эриксона, перегнувшегося через поручни. Здесь были и Рыжий со своей улыбкой до ушей, и Ганс, державший наготове швартовы.

Все наши страхи будто рукой сняло, и мы с Джорджем, промокшие до нитки, испачкавшиеся, в ссадинах и кровоподтеках, дрожа от холода, хохотали как безумные.

ГЛАВА XXVI

На остаток ночи был спущен якорь в просторной укрытой бухточке Эплгейт, находящейся с северной стороны острова Чугинадах. Мы с Джорджем выбились из сил и, несмотря на то что нам не терпелось вернуться на Кагамил, проспали полутра. Это было 31 августа — в двадцать пятый день моего рождения.

Когда я проснулся, разбитая камнем рука угрожающе распухла. Было необходимо наложить швы, но так как никто на борту не мог проделать такой операции, пришлось ограничиться тугой повязкой. По счастью, все это не мешало мне пользоваться рукой.

Сначала Эриксон противился тому, чтобы вторично отпустить кого-либо на берег, — его встревожил наш рассказ о пережитых на острове треволнениях. Но море было спокойно, а ветер казался благоприятным. Я серьезно переговорил с капитаном о важности сделанных нами находок и необходимости возвращения в пещеру. Ведь мы успели раскопать там только два квадрата в ее передней части. Оставалось обследовать еще шесть квадратов. Только тогда можно будет с уверенностью говорить, что со дна пещеры извлечено все достойное внимания.

В конце концов мои доводы убедили Эриксона. Катер вторично пересек пролив Кагамила, и снова была спущена лодка. На этот раз меня сопровождали на остров Рыжий и Кен. Мы присмотрели для себя бухточку южнее пещеры. Но и здесь пристать к берегу оказалось задачей далеко не легкой. Разбивающиеся о берег валы никогда не успокаиваются до такой степени, чтобы высадка обходилась без риска.

Мы потратили почти четверть часа, добираясь от берега до пещеры, хотя и использовали при этом все свое акробатическое искусство, зато по пути исследовали местность. Несколько подающих надежды углублений в скалах на поверку оказались пустыми. Лишь одно из них, образовавшееся высоко в каменистом склоне, осталось необследованным. Позднее, если у меня еще окажется время…

На этот раз холодная пещера выглядела уже усмиренной, словно ее покорили люди. Возможно, мы уже к ней попривыкли или теперь, благодаря проблескам солнца в небе, в нее проникало больше света. Но скверный запах и ощущение мертвечины не пропали. Был здесь и вчерашний приятель — песец, который удрал при нашем появлении, выражая свое неудовольствие тявканьем.

Мы приступили к раскопкам в самой удаленной от входа части пещеры. Слой наносов был здесь тоньше, и очень скоро показалось скальное основание, которое и являлось естественным дном пещеры. Вдоль северной стены нам попались различные предметы: костяные втулки [54], наконечники острог, обрывки одежды, в которые были завернуты мумии. Все эти предметы здесь были очень сухими и хорошо сохранились.

В полдень Кен возвратился на катер, а вскоре на остров прибыли Эриксон и помощник капитана. Я совершил с ними полный обход пещеры, а потом препоручил их Рыжему, который с воодушевлением описывал сделанные нами находки.

Эриксон пробыл на Кагамиле недолго: его беспокоило, что катер остался без капитана. Однако он снова прислал мне в помощь Джорджа. Во второй половине дня мы докопались до дна в четырех квадратах. Нераскопанными оставались еще два квадрата и, кроме того, толстый слой грунта, лежавший под валунами у входа в пещеру. Для завершения работы требовался еще день, а поскольку благоприятная погода удерживалась, Эриксон дал согласие на такую задержку.

Мы вышли подышать свежим воздухом. Джордж и помощники капитана отправились искать новые пещеры по южному берегу, а я пошел на север вдоль скалистой стены. Где-то в этом направлении находилась вторая пещера, обнаруженная Хрдличкой, — знаменитая теплая пещера, представляющая собой и поныне действующую фумаролу. Все обнаруженные в ней мумии идеально сохранились, а некоторые даже почернели и обуглились из-за выделяющегося тепла. Идти было трудно. Путь преграждали огромные необкатанные валуны, заросшие морскими водорослями, так что прыгать с одного на другой было крайне рискованно.