Колыбельная белых пираний

– Кирюша, я все-таки взяла твой коричневый свитер, ты уж меня прости, – признается Алина, когда они уже почти выходят из двора. – Ну мало ли, похолодает внезапно.

– Ну и ладно, – пожимает одним плечом Кирилл. – Раз поместился, пусть будет, на всякий случай. Хотя, конечно, вряд ли он пригодится…

– Ну вот сколько раз ты думал, Кирюша, что я зря переживаю, что напрасно заморачиваюсь. А в итоге я каждый раз оказываюсь права.

Таксист уже ждет их. Рассеянно курит в окно машины и время от времени переводит скучающий взгляд с экрана телефона на пятна солнечного света, раскиданные по ровным прямоугольникам панельных домов.

Перед ними две недели отпуска. Нет, не среди дождевых лесов Амазонии, а гораздо ближе – на знакомом, уже облюбованном Черноморском побережье. Алина посчитала, что после тяжелого рабочего года им обоим лучше спокойно позагорать на пляже, «а не мчаться с рюкзаками по каким-нибудь экзотическим опасным местам». Кирилл возражать не стал. И вот уже совсем скоро, меньше чем через сутки, они почувствуют соленый наваристый запах моря, и под ногами у них будет тяжело дышать горячая земля, густо прошитая корнями буков и кипарисов. А дальше – две недели многолюдного галечного пляжа, ледяного мускатного вина и дремотного оцепенения.

Алина ждала долго. Проводила бессчетные одинокие вечера в своей сиротливой окраинной однушке на девятом этаже. Топила в себе нерастраченное тепло, вглядываясь сквозь кухонные стекла в наружную стылость. В черную городскую бездну с прожилками огней. Кирилла рядом не было. И далекий безучастный город медленно плыл внизу по кругу, словно в огромном, слегка подсвеченном аквариуме.

После окончания института у Кирилла случилось несколько довольно непродолжительных романов. Все они, конечно же, были вопиющей несправедливостью по отношению к Алининым чувствам. Да и просто невообразимой бессмыслицей, дичайшим недоразумением. Особенно с одной, рыжеволосой костлявой юристкой, к которой они с Кирюшей по глупости обратились за помощью в получении лицензии на курсы. С самого начала было понятно, что Кирилл ей по-настоящему не нужен. И едва на горизонте замаячил более перспективный воздыхатель из судебно-претензионного отдела, как она тут же бросила Кирюшу с легкой совестью. Даже не позвонила ему, чтобы объяснить свой уход: ограничилась отправкой куцего, безжизненно сухого сообщения.

Алине было невыносимо больно – за Кирюшины раздавленные чувства и за свои непринятые, невостребованные. Жгучая прогорклая обида на обстоятельства медленно разъедала ее, проникала в волокна плоти, пропитывала насквозь.

Но каждый раз Алине все же удавалось запастись терпением, поскольку в глубине души она всегда знала, что в конце концов жизнь обязательно расставит все по своим местам. Ведь Кирилл не мог не почувствовать в один прекрасный день ее благодатного живительного тепла, не мог не понять очевидности: только это тепло и способно наполнить его жизнь глубинным умиротворением. После каждой своей неудачи (и не только в любви) он неизменно искал утешения рядом с Алиной, среди ее домашнего плотного уюта. Среди целительного будничного покоя, где все проблемы и горести тут же начинали казаться незначительными, мелкими, словно собранными из детского конструктора. И однажды он просто решил остаться в этом уюте навсегда.

Чемоданы погружены в багажник, и такси уносится к вокзалу, пересекая раскаленные улицы, проносясь мимо скверов, пропитанных уже перегоревшими летними красками. До отправления поезда еще больше часа. Но Алина предпочитает приезжать на вокзал заранее, «чтобы не нервничать». Мало ли, где-нибудь скопится пробка или, чего доброго, случится авария.

– Заодно будет время в зале ожидания сделать рассылку ученикам из второй английской группы и заняться оптимизацией сайта, – бодро говорит она, опуская мутное машинное окно.

А Вера уже переводит взгляд в сторону «Нового города».

На соседней с бизнес-центром улице недавно открылось кафе. Совсем не такое, как «Фиалка» или «Семейный очаг», напоминающие своим битым голубоватым кафелем и пластиковыми столами больничный буфет. Нет, над ним тщательно поработали современные дизайнеры. Создали на первом этаже панельного серого здания оригинальное пространство, сверкающее радужным лоском и погруженное в легкую причудливую асимметрию. Непривычный наклон потолка, изломанные линии стен, нарочито бессистемная расстановка мебели и декора, шарообразные светильники, свисающие на разной высоте, – все так и ждет посетителя, который, согласно задумке, должен одним своим присутствием внести в здешнюю атмосферу гармонию. Или, наоборот, еще больше заострить искусно созданный пространственный дисбаланс.