Колыбельная для жертвы

– Кто на этот раз?

Каннингем злобно взглянула на меня:

– Чего тебе надо?

– Не беспокой меня, если сама не хочешь себе помочь.

– Помочь? Чем? Алло!

– Да это не вам, это Вирджинии Каннингем.

– Господи боже, мы ее три дня назад навещали.

– Тогда вы знаете, как сюда добраться. Быстро в машину.

В трубке что-то захрипело, голос приглушили, отчего пропали визгливые нотки.

– Билли? На выезд… Нет, это чертова Вирджиния Каннингем, мать ее…

Звезда представления пару мгновений смотрела мне в глаза. Потом отвернулась. Ткнула ложкой в йогурт.

– У меня акушерка Джессика, фамилии не помню. Макнэб, Макдагал? Что-то вроде этого. На мышонка похожа, но глаза такие красивые… – Улыбнулась. – Был у меня однажды мальчик с такими глазами. Небесно-голубыми.

Мышонок, с голубыми глазами.

– Не Макнэб, а Макфи. Джессика Макфи?

Пожала плечами. Потом криво улыбнулась:

– Ты запомни, это твоя вина.

Только не в этот раз.

23

Я отошел в сторону, придерживая открытую дверь.

– Не торопитесь.

Детектив-констебль Ненова, стоявшая на ступеньке, сунула свое удостоверение в объемистую сумку, висевшую у нее на плече. Она едва доходила мне до плеча, от хмурой гримасы на лице вокруг глаз разбежались морщинки. Джинсы, джинсовая куртка, футболка с монохромным принтом – какое-то животное. Кудрявые каштановые волосы почти до плеч. Вживую голос был еще более резким.

– Опоздай мы больше чем на десять минут, пришлось бы вам самим задержанной заниматься, бесплатно. – Оглянулась. – Билли, задницей двигай, а?

Зашла внутрь, скрываясь от дождя. Понизила голос:

– Только между нами, это видео, которое сделала Вирджиния…

– Маленький белокурый мальчик, лет четырех или пяти.

– О господи. – Ее лицо исказила болезненная гримаса. – Она ведь не… вы понимаете?

– Мне кажется, это вы должны были ее мониторить.

– Должны были наблюдать за ней. И наблюдали. – Пожала плечами. – Да не смотрите вы на меня так, сами знаете, что это такое. У нас сексуальных преступников на душу населения больше, чем где-либо по стране. Не можем мы за ними наблюдать круглыми сутками. Ни ресурсов нет, ни бюджета. Делаем что можем.

Вслед за ней по дорожке к дому подошел маленький худой парнишка. Остановился снаружи:

– Дай пройти, Джулия, льет здесь как из ведра.

Ненова посторонилась, и он протиснулся в прихожую. Протянул руку:

– Билли Маккевит, наблюдение за сексуальными преступниками. Спасибо, что позвонили нам, мистер…

Джулия пихнула его в бок:

– Это Эш Хендерсон, помнишь его? Был детективом-инспектором, а потом его разжаловали в констебли из-за всей этой херни с Чакрабарти. А дочку его младшую похитил этот… – Запнулась. Облизала губы. – Ох. Простите. Я что хотела сказать – Эш один из нас.

– А-а, хорошо. – Маккевит кивнул. – Итак, что мы имеем?

Я протянул Ненове видеокамеру, она повертела ее в руках. Открыла экран. Стала искать кнопку включения.

– Надеюсь, вы пленку не трогали или еще чего-нибудь? Надо будет снять ее отпечатки… – Снова нахмурилась. – Она сказала, где его встретила? Ребенка? А, вот оно…

Экран, моргнув, ожил, ее ладонь приглушала звуки из динамиков. Хрипы. Стоны. Плач. Ненова в лице переменилась. Сжала губы. Плечи опустила.

– Ах ты, сука такая. – Протянула камеру Маккевиту. – Посмотри.

С его лицом произошло то же самое. Потом он ткнул пальцем в экран, чтобы перемотать назад. Стоял так с минуту, ничего не говорил. Потом:

– Здесь по меньшей мере три ребенка. – Захлопнул входную дверь. Оставшиеся осколки стекла вывалились на пол. – Вот черт! Два года за ней наблюдали, и все коту под хвост!

Ненова прижала сумку к себе:

– Где она сейчас?

– На кухне.

– Хорошо. – Вздернула подбородок, плечи развернула и пошла туда. – Вирджиния Каннингем, в какие игры вы здесь играть вздумали?

Я пошел на кухню за ней, Маккевит за мной.

Каннингем все еще сидела за столом, заваленным обертками от шоколадных батончиков и смятыми баночками из-под йогурта. Еще стояла бутылка «Гордона», уже наполовину пустая. Она сделала из нее глоток, ткнула пальцем в меня, потом в Элис и, наконец, в Бабз:

– Эти ублюдки изображали из себя офицеров полиции, в дом мой ворвались. Напали на меня, произвели незаконный обыск и незаконно удерживали.

Ненова удивленно взглянула на меня.

– Это отличается от того, что запомнил я. Когда мы прибыли, миссис Каннингем находилась в подавленном состоянии. Беспокоилась о своей безопасности. Мы обеспечили подход к дому, укрыли ее от дождя и убедили сменить одежду. В доме был обнаружена работающая видеокамера, в гостиной, передававшая изображения со сценами детской порнографии. Я произвел гражданский арест и вызвал вас.

У Каннингем отвисла челюсть.

– Вы что, поверите этому дерьму, я что-то не понимаю! Он сказал мне, что он полицейский. У него удостоверение было!

– Миссис Каннингем ошибается. Возможно, она услышала, что я обращался к своей напарнице «офицер Кроуфорд», – я кивнул на Бабз, – и предположила, что я являюсь офицером полиции.

Бабз ухмыльнулась: