Колыбельная горы Хого

Райдэн сидел на верхней ступени и, уперев локти в колени, держался за голову.

– Они все?.. – спросил он не оборачиваясь.

Мико присела рядом. Она поняла, кого он увидел в этих умирающих ёкаях.

– Да. – Она осторожно положила ладонь ему на спину. – Если хочешь, можешь подождать нас тут.

Райдэн поднял голову и посмотрел на беспокойный океан. Лицо его не выражало ничего и было таким же непроницаемым, как тёмная толща воды, но к Мико призрачным эхом долетали отголоски его чувств – смятение, страх, печаль. Она не знала, по-настоящему это было, или она это только себе воображала, но отмахиваться от них не стала.

– Нет, всё в порядке. Просто не думал, что увижу это снова. По крайней мере, не здесь и не сейчас. Не был готов.

Мико кивнула и протянула ему руку:

– Тогда пойдём?

Его обжигающе-холодная ладонь легла в её, и Мико переплела их пальцы, щедро делясь своим теплом, в котором – она надеялась – Райдэн отыщет поддержку.

Они вошли в храм вместе, осторожно ступали между рядами больных, которых было так много, что лежали они вплотную. Ёкай с белыми лисьими ушами и двумя облезлыми хвостами схватил Мико за лодыжку.

– Человеческая плоть. – Острые когти впились в кожу, но не больно – кицунэ был слишком слаб. Он умоляюще посмотрел на Райдэна. – Отдай мне её. Я съем, и мне станет лучше. Её печень меня исцелит.

Мико осторожно высвободила ногу и поклонилась.

– Простите.

– Она ещё и говорящая. Не утруждайся извинениями, человеческие женщины годятся только на обед. Я сотню таких сожрал. – Кицунэ глухо засмеялся, облизнулся и, кряхтя, отполз к стенке. Его янтарные глаза тлели в темноте. – Мясо ваших детёнышей особенно лакомое.

Мико сглотнула и придвинулась поближе к Райдэну, он сильнее сжал её руку.

За тысячу лет от храма мало что осталось, кроме каменных статуй драконов, которые здесь когда-то, должно быть, были в почёте. Они были высечены в стенах, а потому никто их не унёс, как разграбили всю храмовую утварь. Мико смотрела на сгнившие деревянные колонны, украшавшие залы, – остатки красной и золотой красок тоже когда-то были драконами. Должно быть, тысячу лет назад здесь было очень красиво. Но, похоже, не осталось ничего, что теперь могло бы им помочь.

Шин и Кёко нашлись в дальнем зале. В отличие от остальных, он не был полон умирающих. Посреди круглой комнаты стояла совершенно целая статуя дракона с пустыми глазницами. А вокруг лежали одежда, циновки, мешки с рисом и кореньями, в маленьких тесных клетках сидели куры.

Шин изучал изображения драконов на стенах, Кёко семенила рядом, подсвечивая ему пространство фонарём со светлячками.

– Нашли что-нибудь? – спросил Райдэн, выпуская руку Мико. Похоже, в этом зале он снова мог чувствовать себя спокойно.

– Раньше на случай войны в храмах часто делали тайные залы и тайные ходы, – отозвался Шин, не оборачиваясь. – По крайней мере, так было триста лет назад. Возможно, и тысячу тоже – монахи и заклинатели тогда были гораздо могущественнее, могли и в скале высечь что-то подобное. Тем более что они вынашивали такой безумный план. – Он остановился. – У всех драконов выковыряли глаза. В них должны быть камни.

– Янтарь? – спросила Мико.

Шин кивнул, достал из сумки янтарные бусы, которые носили все монахи, почитающие Сияющую Богиню и её братьев и сестёр, и повернулся к Мико:

– Судя по количеству драконов, твои тоже пригодятся.

Она достала из заплечного мешка Райдэна бусы принцессы Эйко и бросила Шину.

Бусины идеально подходили к каменным глазницам, будто специально для них и были сделаны. Когда дракон обретал оба глаза, янтарь вспыхивал – и вскоре все стены наполнились тусклыми рыжими огоньками. Кёко ловко взобралась на голову центральной статуи и вложила бусины в глазницы.

Шин достал из сумки чистые листы, кисть и колбу с чернилами. Когда заклинание было закончено, он подбросил лист над головой, бумага развернулась, будто кто-то резко натянул её со всех сторон, и зависла в воздухе. Шин приложил два пальца к губам, а второй рукой начертил перед собой круг. Мико не слышала слов, хотя губы его шевелились. Пол задрожал, и статуя дракона зашаталась. Кёко, которая всё ещё сидела сверху, охнула и обхватила каменную голову руками и ногами, чтобы не упасть. Но тут заклинание начало тлеть, вспыхнуло и осыпалось пеплом. Шин покачнулся, Райдэн подхватил его и помог сесть.

– Что не так? – спросила Кёко, слезая со статуи.

– Я слишком устал. – Шин тяжело дышал. – Магия иссякла и теперь приходится использовать жизненные силы. Мне нужно отдохнуть час-другой.

– Тебе надо поесть, дурак. – За из спинами стояла кадзин. – Можете взять чистую одежду. А я приготовлю вам риса.

– Не стоит беспокоиться! – поклонился Райдэн.

– А я и не беспокоюсь, тэнгу. От вас разит хуже, чем от моих больных. Они пришли сюда спокойно умереть, а не пялиться на ваши чумазые рожи, – цыкнула она. – По крайней мере, вы нашли, что искали.

– Нашли? – удивилась Кёко.

Вместо ответа кадзин указала фонарём на стену. Только теперь Мико заметила, что все янтарные глаза потухли, кроме одной пары.

– Развелось дураков, – проворчала кадзин, покидая зал.