КОМА. 2024. Вспоминая Джорджа Оруэлла

Мы все поднялись и вышли в коридор. Моповец сделал вид, что что-то читает с планшета. Мы торопливо дошли до конца коридора и начали спускаться в подвальное помещение. Немного пройдя по темному проходу свернули вправо и двигались куда-то довольно долго, пока не остановились у железной двери. Игорь достал из кармана брюк ключ и открыл замок. С помощью Павла он толкнул тяжелую дверь, и мы оказались в просторном помещении, заставленном какой-то аппаратурой и столами с компьютерами. Я насчитала пять столов. Значит, пять человек или больше, могли работать здесь, сменяя друг друга. У одной стены, не занятой аппаратурой стоял старенький разваливающийся диванчик. Мы расселись кто куда, и Павел поинтересовался у сына:

– Вы все доделали?

– Да. Мы готовы.

– Как настроены ребята?

– Как всегда. По-боевому. Мы взломали личные коды всех семей и убрали регистрационные номера со всех компов и смартфонов. Сегодня ночью, надеюсь, перекроем кислород троллям из МСС, чтобы они не могли считывать комменты людей и вбрасывать фейки. Они уже достаточно поработали по выявлению наиболее возмущенных пользователей сети. Хватит с них!

Игорь яростно взмахнул рукой. Я опять увидела в мальчике своего друга. В молодости Пашка так же остро реагировал на несправедливость и подавление воли других.

– Это хорошо, просто замечательно! – воскликнул Павел и поинтересовался: – Когда в последний раз с вами связывался Нырков?

– Три дна назад, – подумав, ответил Игорь. – Мы даже были удивлены его молчанию. А что?

– Есть опасение, что Нырков предал нас. Он все это время работал на МСС. Поэтому свяжитесь с другими хакерскими группами и предупредите всех. А это сообщение, – Павел достал из кармана куртки лист бумаги и передал его сыну, – отправьте в центр. Все наши группы должны прекратить связь с Нырковым. Будьте осторожны и внимательны.

– Хорошо, папа. Да, наших в воскресенье будет много. Мы всем своим корпусом будем на площади. Некоторые учителя и надзиратели помогут нам выйти из казарм и добраться до города. Там мы рассредоточимся и сольемся с другими. Одежду нам уже собрали.

– Сынок, прошу тебя, будь осторожен и ребятам своим скажи, чтобы не лезли на рожон, – проговорила Мара. – Я очень боюсь за тебя и за других детей.

– Не надо бояться, мама. Мы уже не дети и свое отбоялись. С нас хватит!

– Да, сынок, с нас хватит, – поддержал сына Гольский. – Пора тебе уже вернуться домой. И знаешь, сын, я очень горжусь тобой!

– А я тобой, отец.

Гольский пересел к сыну и крепко обнял его. А я смотрела на них и мое восхищение этими двоими было безгранично. Я даже не могла представить себе насколько сложно было Павлу вопреки всему воспитать в мальчике человека и сделать своим другом, помощником и единомышленником.

В это время в тайную комнату начали заходить друзья Игоря. Ребята рассаживались за компьютеры, и я поняла, что они проведут здесь всю ночь.

– Отец, вам пора, – с сожалением сказал Игорь. – Вас проводить?

– Нет, сынок, наверх мы поднимемся сами. Дорогу я хорошо знаю. Работайте.

Мара подскочила к сыну и начала его целовать, но Игорь, стесняясь друзей, отстранился и тихо сказал:

– Я уже скоро буду дома, мамочка. Береги себя и папу. И передай Ладе, что я люблю ее и что мы скоро встретимся.

– Хорошо, сынок, передам.

Глаза моей подруги увлажнились. Я хорошо ее понимала. На прощание я тоже обняла Игоря и тихо на ухо сказала:

– Когда все закончится, вы всей семьей обязательно приедете ко мне в гости. И я с большой радостью познакомлю тебя со своими детьми. Согласен?

– Конечно, тетя Женя. Буду очень рад.

Конечно, мы неохотно покидали тайное убежище Игоря. Моповец по-прежнему листал страницы планшета. Мы быстро собрали Марины кастрюльки и отключили девайс.

На обратном пути Гольский расписался в журнале посещений и простился с охранником. Так же быстро мы прошли и через проходную.

Мы остановились у машины и закурили. Я повернулась к Гольскому и серьезно спросила:

– Паша, как тебе удалось сохранить с сыном такие прекрасные отношения? И как ты смог наладить контакты с местной охраной?

– Понимаешь, Женя, все выстраивалось годами. Здесь тоже много честных и порядочных людей. Есть, конечно, и сволочи. Но многие не утратили доброты и сочувствия к детям. Года три тому назад, когда представился случай, я мог организовать Игорю побег. Но знаешь, что? Он отказался. Я тогда не понял, почему он не хочет бежать из этой тюрьмы. Он объяснил мне, что не хочет бросать своих друзей и если соберется бежать, то только со всеми. Тогда я и рассказал ему, что есть группа людей очень недовольных режимом и что я возглавляю ее. Он очень обрадовался тому, что мы понимаем друг друга и разговариваем на одном языке. Представляешь, Женя, мальчик, подросток, говорил со мной как с равным! Он думал и чувствовал, как я.

– Он же твой сын, Паша! – вставила я.

– Да. Он мой сын, – с гордостью сказал Паша, обнял Мару за плечи и добавил: – Он наш сын!

Мара улыбнулась и спросила:

– Ну что, домой?

Она на мгновение умолкла и засмеялась:

– Что б вы знали, у меня дома припрятана бутылочка вина. Поехали?

– Да, – бодро согласились мы с Пашкой.