Кома. Первая и вторая книги

Я отвернулся. Честно говоря, сил моих больше не было. Грейнджер показала себя не с лучшей стороны. Да, она привлекательна для меня, перспективна, входит в круг общения Поттера, и я заработаю плюсики у директора, если сближусь с ними. Но… Всегда это «но»: ее твердолобость, неумение просчитывать последствия и выстраивать отношения с людьми, раздражающая бесцеремонность и отсутствие такта в желании поучать всех вокруг, нетерпимость к чужой точке зрения и самоутверждение за счет других — все ее минусы перекрывали возможные плюсы.

Да и Северус бросал на нее крайне настораживающие взгляды, после того, как я её пригласил. Черт его знает, что у него в голове творится. Заучка его раздражает. Так что очень удачно сложилась та ситуация. Профессор Дамблдор наверняка быстро узнал о моем приглашении в Хогсмид, на это и был расчет. Он увидел, что я заинтересован в общении с его любимыми гриффиндорцами, а что поссорились, ну, так она сама виновата.

Хотя, конечно, каюсь, я сорвался. Чертовы гормоны, Бербидж, мои чувства к Северусу и особенно дементоры — это не поддавалось никакому контролю. Я даже уединиться не мог! В этой чертовой школе невозможно было найти тихий уголок, а если я убегал в Выручай-комнату, меня потом отчитывали за то, что посмел пропасть из виду. И учеба, бесконечные задачи, подготовка к экзаменам в средней школе… Это было невыносимо. У меня просто не было сил.

В той, прошлой жизни я переживал этот возраст гораздо легче. Черт возьми, даже летом было по-другому! Я мог в любой момент покинуть Паучий тупик, выбраться в город, пробежаться по магазинам, как-то выпустить пар. Я контролировал себя. Здесь же у меня не было такой возможности. С дементорами вокруг границ замок превратился в гигантскую тюрьму, здесь даже выгуливали по расписанию. Это угнетало.

Грейнджер стала последней каплей. Я планировал её просто отчитать менторским тоном, но меня занесло. Как же она меня выбесила! Она, имея на руках всю возможную информацию, не смогла провести элементарный анализ и запросто могла меня угробить, абсолютно этого не осознавая. С такими друзьями — врагов не надо. Портреты наверняка донесли директору о том, что мы рассорились — видели, как она шла, зареванная. Впрочем, если Грейнджер сделает верные выводы, а она наверняка их сделает, то наши, так сказать, отношения можно реанимировать и развивать. Может быть, мне поступить, как советовал Пушкин когда-то? Он-то был экспертом. В конце концов, чем меньше женщину мы любим — тем больше нравимся мы ей. По себе знаю.

Занятый своими размышлениями, я не заметил, когда Хагрид привел на поляну гиппогрифов. Величественные звери. При взгляде на них у меня возник когнитивный диссонанс. Мои знания о физике, генетике и биологии никак не хотели сходиться с тем, что я видел. Как такое животное вообще может существовать?! Это Магия… Другого объяснения у меня не было. Да даже фестралы не вызывали такого ступора. Я их видел и воспринимал как некое промежуточное звено между ящерицей и млекопитающим. А тут туловище, задние ноги и хвост коня, передние лапы, крылья и голова — орлиные; сильный стального цвета клюв и огромные блестящие, как апельсины, глаза.[3] Жесть. Даже представить боюсь, как они появились на свет.

— О, хорошо… Эта, я вижу, часть из вас справилась с книгой. Гриффиндорцы, кто-то из вас может открыть? Нет? Ээээ… погладьте книгу по корешку, — Хагрид неуверенно смотрел на третьекурсников, которые не спешили выполнять его указание.

— Ты уверен, Хагрид? — уточнил Рон.

— Профессор Хагрид, Рон! — ткнула Гермиона его в бок.

— Конечно, нужно просто приласкать ее. Зверье любит ласку, — ответил Хагрид таким тоном, как будто это была самая естественная вещь на земле.

Гриффиндорцы все же последовали совету, но выглядели недовольными. Слизеринцы торжествовали.

Как и в каноне, Поттер ступил, и ему пришлось быть первым в общении с гиппогрифом. Почему он такой олень? Тратишь на него время, силы, объясняешь, а он все равно не догоняет.

Все же, ключевые события, видимо, неизбежны. Драко не полез выпендриваться и гиппогрифа не оскорблял, но сизый зверь все равно почему-то взбесился. Я стоял чуть в стороне от основной массы учеников, за спиной Малфоя, готовый в любой момент телекинезом выдернуть его из-под удара, но не успел.

Гиппогриф вдруг издал возмущенный клекот и встал на дыбы, широко распахивая крылья. В воздухе мелькнули огромные птичьи лапы. Драко шарахнулся назад, вскидывая руку. Я попытался выдернуть Малфоя из-под удара, к себе, но зверь мотнул лобастой башкой и второй лапой уверенно подцепил хрупкое тело на огромные когти, разрушая мой телекинетический захват. Я бросился к ним, продираясь сквозь вязкий воздух, и взмахом руки отвел удар острого клюва в сторону от головы Драко. Морда гиппогрифа махнула вниз. И прежде, чем зверь потерял равновесие и рухнул всем своим весом на Драко, подгребая под себя, я сдернул мальчишку с когтей.