Кома. Первая и вторая книги

— Поттер — ты олень, — разочарованно протянул я. — Думайте обо мне, что хотите. Свою миссию я выполнил. Счастливо оставаться!

И вышел из класса, толкнув Уизли плечом. Я опаздывал на урок.

Судя по лицу Рона, Золотую троицу ждут нехилые разборки. А Гарри хоть и олень, но всё-таки молодец. Трепло, конечно, но не безнадежен. В принципе, я подозревал, что он рано или поздно расколется. Мне не то, чтобы было обидно, но осадочек остался. Он мог бы предупредить! Я тряхнул головой, возвращая мыслям ясность. Знак, что он подал, означал «я ничего не сказал». А раз Грейнджер не обратила на него внимания, Гарри ей реально ничего не сказал.

Вот Грейнджер, вот гадюка, рассорить нас захотела!

Я плюхнулся за стол и бросил сумку под парту. Грейнджер привычно устроилась рядом, ближе к окну. Она смотрела на меня спокойно и беззаботно щебетала о чем-то своем. Я сначала покосился, но потом понял — на маггловедение явилась младшая версия Гермионы, которая еще не смотрела «Ежедневный пророк» и не пыталась подгадить. Она о чем-то щебетала, а я привычно пропускал поток сознания мимо ушей, сосредоточившись на уроке.

Маггловедение Бербидж вела отлично, просто и доступно излагая схему взаимодействия мира волшебников и мира магглов. Она замечательный преподаватель, обаятельная женщина и от возможностей, которые открывались умному магу в мире магглов, захватывало дух. Я слушал с интересом ровно до тех пор, пока она не прошлась рядом… Боги! От этой заразы опять пахло Северусом. Я сжал кулаки, пытаясь сдержаться. Тлеющая обида на Поттера вспыхнула в душе адским пламенем, получив подпитку гневом и ревностью. Я вновь пытался убедить себя, что Снейп — не моя собственность, но привычная мантра не помогала. Предметы на столах задрожали и начали подпрыгивать. В комнате потемнело и запахло озоном. Я вскочил, уткнув взгляд в пол. Лишь бы никого не задеть.

— Волхов, что с вами? — удивленно спросила Бербидж.

Молчи, лучше молчи. Я сжал зубы, сдерживаясь.

— Мне… нужно выйти.

— Волхов, спокойно, дышите глубже, медленно и размеренно, — она осторожно подходила ко мне, а я также медленно пятился от нее к двери.

— Не провоцируйте меня, профессор.

Чарити остановилась. Возникла пауза.

— Вам нужно в Больничное крыло к мадам Помфри, если не успеете — забегите в любой пустой класс и предупредите портреты.

— Я понял, — и я выскочил из класса.

Я со всех ног побежал в Больничное крыло. Честно говоря, этот курс стал богат на сюрпризы. Чем дальше — тем хуже я контролировал свои вспышки, а профессор — постоянный раздражитель. Я становился реально опасным для окружающих. Любая сильная эмоция — и, здравствуй, взрыв. Началось все летом, но тогда я намеренно сглазил Снейпа. Потом был вполне контролируемый срыв. А теперь я не могу этим управлять. Черт! Почему сейчас?! У всех эти выбросы успокаиваются к одиннадцати годам, а то и раньше. А я опять белая ворона. Чертов синдром Грин! Каждый год вылезает что-то новенькое! Если это, конечно, он, а не еще какая-то напасть.

Я бежал по коридору, не глядя по сторонам. Закономерным итогом стало то, что я кого-то сбил, и мы вместе повалились на пол.

— Ой! — воскликнула девочка, и я быстро вскочил. Магия постепенно успокаивалась, больше не было ощущения, что я вот-вот взорвусь. Испуг нивелировал весь негатив и лишил эмоциональной подпитки мою магию. Я глубоко вздохнул, тяжело привалился к стене и, наконец, рассмотрел свою спасительницу. Колени мелко дрожали.

Напротив меня отряхивала мантию блондинка с очень светлыми глазами, почти как у Оливандера. Хрупкая, невысокая, с белыми волосами. С синим галстуком и эмблемой Рейвенкло. На вид первокурсница, вряд ли старше. Выглядела она растерянной. Кажется, я знаю, кто это.

— Пушистик! — радостно воскликнула девочка, взглянув на меня.

Да, это точно Луна Лавгуд.

— О чем ты? — я заинтересованно ждал ответа. У нее был странный взгляд, как будто слегка расфокусированный. Впрочем, это же Луна, так что ничего удивительного.

— Ты сид.

— Чего? И поэтому я пушистик?! — женская логика, похоже… Хотя нет, это логика Лавгуд. Я знаю, что такое женская логика и это — не она.

Лавгуд потыкала в меня пальцем, на ее лице была написана непередаваемая смесь удивления и исследовательского интереса. Потом огладила воздух около моей груди, остановившись напротив сердца. Потрогала кулон. Дернула за кудряшку и возмутилась.

— Ты настоящий?

Она ставила меня в тупик.

— А какой еще? Искусственный, что ли? — я весело фыркнул.

— Ты… необычный.

Я с интересом наблюдал за ней. Девчонка явно видела что-то недоступное мне. Любопытненько. Правы были те фикрайтеры, приписывающие ей нетривиальные способности и восприятие.

— Да, кстати, прости, что сбил тебя.

— Ничего страшного. Я — Луна. А ты — мое солнце, — девчонка торжествующе улыбалась, будто получила долгожданный подарок. Она и впрямь странная. Я не знал, что ответить на это. Вспомнилась книга Линдгрен: «Дикое, но симпатишное…». Это про нее. Забавно.