Кома. Первая и вторая книги

— Не перебивайте! Я вас выслушал, в конце концов, теперь послушаете вы. Так вот, эти чары позволяют не просто дословно понимать слова, но и смысл метафор и других смысловых конструкций. Не только речь, но и письмо. Это больно, но оно того стоит… Волхов, дышите глубже, вы сейчас в обморок упадете.

Вадим стоял, вцепившись в его стол побелевшими пальцами и хватая воздух ртом. Огромные зеленые глаза были широко распахнуты. На фоне белой кожи радужка казалась почти хрустальной. Всё его тело: поворот головы, изгиб бровей, подрагивающие кончики пальцев — выражало невероятную обиду.

— И не надо на меня так смотреть, Волхов, — добавил Северус. — Я всего лишь полистал ваши книжки и послушал ваши песни две недели назад. Я не настолько низко пал, чтобы шариться в вашем дневнике.

— Вот сейчас вы ничуть меня не успокоили, сэр, — просипел Вадим. — Предполагалось, что вы вообще не узнаете о существовании дневника!

— Волхов, допуская меня в свою голову, вы должны были вспомнить о своей сверхчувствительности к магии. И вам также следовало бы помнить о том, что вы теперь подросток и любой ваш стресс распахивает ваши воспоминания настежь. Вы же взрослый образованный человек, — Северус секунду всматривался в потрясенное лицо и отчеканил: — Я всё знаю.

Волхов побледнел так, что губы стали походить на серую бумагу. Он покачнулся и начал неловко сползать на ковер. Северус махнул палочкой. Стоящий в углу стул подскочил к подростку, ткнул его под коленки и ловко поймал в свои объятья. Кудрявая голова безвольно откинулась на высокую спинку. Северус встал, сходил в лабораторию и вернулся с пузырьком нашатырного спирта.

— Волхов, вы же уже без пяти минут взрослый мужчина, а в обмороки падаете как утонченная девица викторианской эпохи, — проворчал он, похлопывая его по щекам и водя нашатырем под носом. — Вам стоит обратиться к мадам Помфри.

Неизвестно, что в этих словах успокоило мальчишку, но он перестал закатывать глаза, а с лица наконец-то стекло выражение ужаса.

— Удивительно, но фраза «я всё знаю» порой действует на людей прямо-таки волшебным образом.

Северус вернулся на свое место и откинулся на спинку кресла, пристально отслеживая каждую эмоцию на его лице. Вадим завозился на стуле, вдыхая пары из смоченного платка, и вдруг замер, медленно поднимая взгляд. На лице Северуса проступила удовлетворенная улыбка.

— Вы меня подловили? — выговорил Волхов недоверчиво и задохнулся от негодования. — Да вы… вы… Вы ползучий гад, профессор!

— Приятно осознавать, что я привил вам понятие субординации, — заметил Северус и хлопнул ладонью по столу, резко подаваясь вперед. — А знаете, что самое приятное? Вы выдали себя именно этим вопросом, мистер Волхов. И не думайте, что уйдете от ответа, если вновь сомлеете, — рявкнул он.

Волхов вздрогнул, судорожно цепляясь за платок. Он впервые за эти годы слышал, как Снейп повышает голос.

— Я долго за вами наблюдал, — Северус выпрямился, возвращая себе самообладание. — И никак не мог понять, что же вы такое, мистер Волхов. На первом и втором курсе я думал, что ошибся в своих подозрениях. Что вы просто рано повзрослевший ребенок, на которого свалилось слишком много. Сироты быстро взрослеют, не так ли? А ученик факультета Слизерин по определению должен быть хитрым и изворотливым. На это и был расчет, верно? Что вы выдадите свой жизненный опыт за хитрость. Но с вашей стороны было ошибкой начинать сближаться со мной. Если вы, конечно, не рассчитывали на то, что я рано или поздно обо всем догадаюсь.

— Кто вы? — резко спросил Снейп. — Путешественник во времени? Шпион русских? А может быть пришелец, черт побери? И зачем я вам нужен? Я долго думал и все же пришел к выводу, что вы неспроста открылись именно мне. Отвечайте, кто вы? — повторил он вопрос.

Мальчишка подавленно молчал, слушая его рассуждения и вопросы. Но по мере роста бреда в предположениях, он приходил в себя. Когда речь закончилась, Вадим выпрямился, глубоко вздохнул и надменно вздернул подбородок. На Северуса глянули уставшие глаза, взгляд которых был полон мрачной уверенности. «Наверное, так и выглядели наши предки-сиды», — мелькнуло в голове у Снейпа, — «Слишком юный возраст и слишком взрослый взгляд. Похоже, с последним предположением я угадал».

— Да, вы правы. У меня много секретов, и я вам расскажу. Я устал молчать. Но вы дадите мне Непреложный обет, что никому и никогда никоим образом без моего разрешения не раскроете то, что сейчас услышите. А я поклянусь говорить лишь правду.

Снейп кивнул. Его любопытство достигло своего пика — разгадка была так близко, что ему было плевать на все обеты.

— Нам нужен третий свидетель.

— Никого больше. Только мы, — упрямо мотнул головой Волхов.

— Значит, это будет клятва на крови.

— Пусть так, — после короткого раздумья согласился мальчишка… Какой, к Мордреду, мальчишка?

После заключения клятвы Волхов недолго собирался с мыслями и начал свой рассказ. Северус застыл, весь превратившись во внимание.

— Я правда не ребенок, если считать со временем, прожитым здесь, то мне где-то тридцать плюс шесть биологических… здешних.