Кома. Первая и вторая книги

Приближался Святочный бал. Школу лихорадило, все носились в поисках партнера, каталогов с мантиями и прочей лабуды. Сколько заговоров, сколько рассорившихся парочек, сколько слез и истерик по поводу нарядов… А сколько приворотов я выловил из своей кружки — не сосчитать! А как интриговали третьекурсники, чтобы хоть одним глазочком посмотреть на бал? Это был цирк.

Я не волновался.

Я пригласил Гермиону. В конце концов, она моя девушка с тринадцати лет, с кем еще я мог пойти на этот чертов бал?

Крам оказался в пролете. Гермиона рассказывала, что он подсел к ней в библиотеке, но она отказала. Судя по его виду, он не особо расстроился. На следующий же день весь Хогвартс потряхивало от восторженного девичьего визга, что Крам идет на бал с Флер Делакур.

Гарри совершенно неожиданно пригласил Луну Лавгуд. Хотя было у меня сильное подозрение, что это она пригласила его. И я даже знал, зачем.

К концу ноября я, наконец, разобрался с милейшей Долорес. Характер у нее по-прежнему был не сахар, и манера общения все так же оставалась сиропно-сладкой. Но зато она значительно постройнела и больше не напоминала жабу. На похудевшем лице крупноватый рот выглядел своеобразной изюминкой, подчеркивая скулы. Особенно если она улыбалась, а улыбалась она постоянно. Мы с ней вроде неплохо поладили после того, как я с ней перетряхнул гардероб и научил краситься. Сколько нервов мне это стоило, кто бы знал. Но я надеялся, что все это окупится в будущем. По крайней мере, она перестала пытаться завуалированно оскорбить меня и разрешила обращаться к себе по имени. Я и так про себя звал ее милейшей Долорес, а теперь получил полное право называть ее так вслух. Ей даже понравилось, в отличие от меня. Какой смысл в тонкой иронии моего обращения, если собеседник не вполне понимает подтекст?

В качестве оплаты Долорес выправила мне родословную. Синдром Грин, конечно, доказывал чистокровность, но слова — это просто слова. Без подтвержденной родословной юридически я был маглорожденным со всеми вытекающими. А теперь у меня появилось генеалогическое древо с моими прямыми родичами, которых я только смог вспомнить. Кого не смог вспомнить по именам, записал по прозвищам. О ком не знал, спросил у предков. Ветвистое древо получилось и очень длинное, начинаясь аж в десятом веке до нашей эры. С Волха и предков Медведя.

Древо было не просто красивой бумажкой. Статус чистокровного давал мне дополнительные плюшки: определенные преимущества в правовой системе волшебников, возможность претендовать на брак с дочерями чистокровных волшебников без риска сменить род… Конечно, он накладывал и обязанности, но они были вполне мне по силам. Как Долорес сделала мне подлинник без соответствующих документов — загадка, но спасибо ей. Печати и подписи были в порядке, я проверял. Я даже утвердил девиз и начал писать заветы, которые местные именовали кодексом. На двух языках, чтоб потомки помнили, откуда пришли, если так случится, что им придется расти здесь.

Над девизом своим я думал долго. Сначала я хотел выбрать что-то, что отразит мои способности к исцелению, но наткнувшись на эту фразу, понял, что она про меня. Пусть она послужит своеобразным наставлением моим потомкам: «Ex animo — от души». Все, что нужно делать, нужно делать от души. Все, что мы отпускаем в мир, возвращается к нам троекратно.

Где-то в глубине души и я надеялся, что мои добрые поступки вернутся ко мне и помогут нам с Северусом выжить.

Святочный бал подкрался незаметно, как северный пушной зверек. Хорошо, что Гермиона избежала девчачьего помешательства на этом событии, заранее все спланировав.

Я встретил её у дверей Большого зала и встал, рассматривая во все глаза.

Выглядела она потрясающе. Нежно-голубое платье очень ей шло и подчеркивало цвет кожи. Волосы она собрала в гладкий пучок, открывая лицо. Глаза казались огромными. Для этого вечера я сплел ей ожерелье. Жемчуг и хрустальный бисер идеально смотрелись на смуглой коже, обнимая точеную шею. Эх, повезет кому-то… Господи, какая же шикарная девушка! Рефреном моему восхищению, в голове билась завистливая мысль: «Как же я завидую ей, что она может носить такую красоту!».

Я поцеловал ей руку и выпустил несколько прядей над ушами, которые легли красивыми локонами. Гермиона мило смутилась. Моя девушка прекрасна!

Пара из нас вышла экзотичная и привлекающая внимание. Мой наряд был глубокого синего цвета, очень удачно сочетающийся с платьем Гермионы. Ради этого вечера я зачесал свои кудри назад, убирая челку и открывая лицо, снял почти все свои цацки, оставив только обереги под рукавами и щит с ящерицей, который спрятал под одеждой. Из украшений оставались на виду только жемчужная брошь и сережки в ушах. Да, я проколол уши. И нет, я не носил штанги, только гвоздики. Крохотные жемчужинки сегодня защищали меня от приворотов и сглазов. Не буду рассказывать, что я навесил на ожерелье своей спутницы. Скажу только одно — оно идеально для выходов в свет.