Кома. Первая и вторая книги

От боли и, видимо, стихийного выброса он потерял концентрацию. Головной пузырь лопнул, и согревающие чары развеялись. Резко очутившись в ледяной воде без воздуха, Седрик широко распахнул глаза, вздрогнул, взмахнул руками в попытке что-то наколдовать и стал плавно опускаться на дно.

Зрители на трибунах охнули от ужаса. У стола судей, где были также организаторы, началась суета. В озеро прыгнули трое магов. Я закусил губу, понимая, что они не успеют. На экране было видно все. Последние серебристые пузырьки воздуха, вырвавшиеся из его рта и носа, неподвижность тела… Кто-то рыдал, кто-то кричал, тихая смерть парня никого не оставила равнодушным.

Отец Седрика уже прилично отбежал от берега, спешно накладывая какие-то заклинания. Видимо, искал место, где был его сын. Легкий шаг, который использовал мистер Диггори, тоже требовал нехилой концентрации и затраты сил, а он еще что-то умудряется кастовать. Сильный маг! Ну, или он в состоянии аффекта.

Седрик перестал дергаться, глаза остекленели, зрачки в них расширились. Эту картинку вывели на весь экран, скрыв Гарри. Мертвенно бледное спокойное лицо в обрамлении развевающихся в воде темных каштановых волос смотрело прямо на меня. Я бросил взгляд на часы. Пошел отсчет, маги доберутся до него быстро — три-четыре минуты максимум. Это значит, у меня остается полных пять минут на реанимацию. Бездна времени. К тому моменту, когда спасатели доставят его на берег, он будет уже минуты три как мертв. Мнимое утопление вида синкопе, гипотермия — шанс откачать его есть. Примерно девяносто шесть процентов.[12]

Я машинально подал Флер бодроперцовое и одеяло. Она кивнула и захлопотала вокруг сестры, старательно отворачивая ее от экрана. Мы стояли на помосте вместе с Гермионой и колдоведьмой. Перед моими глазами вставали воспоминания о тренировке в медицинском университете по оказанию первой помощи и порядке реанимационных мероприятий.

Рядом причитала Помфри, роняя слезы и обнимая стопку одеял.

— Они не успеют… не успели! Ох, как же бедный Амос… Седрик… такой хороший мальчик… Такой молодой!..

Я покосился на Помфри. У них что, и вправду все так плохо с реанимацией? Мне просто не верилось в это. Такой уровень медицины — и такое странное отношение к смерти.

— Гермиона! Быстро принеси мне Согревающую мазь, Бодроперцовое, Укрепляющий бальзам и зелье Vitae, — Гермиона остановившимся взглядом смотрела на экран и ни на что не реагировала. — Ну! Быстро!

Она вздрогнула, метнула на меня испуганный взгляд и побежала в палатку.

— Мадам Помфри! Хватит истерить! — женщина не обращала на меня внимание. Я без церемоний повернул ее к себе и залепил пощечину. — Соберитесь, его еще можно спасти.

— Что?!

— Можно спасти Седрика! — членораздельно повторил я. — У вас есть заклинание, запускающее сердце?

— Нет, только если Круцио…

— Отлично, им и воспользуемся, — я кивнул, уже прикидывая, как оно подействует на мозг и нервную систему в целом.

— Оно же непростительное, нас посадят…

— Рррр, какие же вы сложные! — зарычал я. — Сможете вызвать молнию?

— Метлу? — тупила мадам Помфри.

Тело Седрика Диггори уже подняли на поверхность, и Амос Диггори уже бежал к нам, прижимая сына к себе.

— Какую, в жопу, метлу?! Электричество, ток, удар молнии — хоть что-то?!

— Да, м-могу, но зачем? — я только закатил глаза, видя непонимание колдоведьмы.

— Как только я скажу, бейте прямо в грудь, понятно?

— Но… — заикнулась колдоведьма.

— Выполнять! — рявкнул я и растолкал толпу, прорвавшись к телу Седрика. — Отойдите! Все назад!

— Мальчик мой, ты тут уже ничем не поможешь… — начал проникновенным голосом вещать Дамблдор, но я не мог и не собирался его слушать.

— Заткнулись все и отошли! — скомандовал я и оттащил мистера Диггори в сторону.

Тот покорно отпустил сына, глядя на меня с мольбой. Я, бесцеремонно перевернув тело набок, разжал челюсти и аккуратно пальцами и телекинезом прочистил рот и нос парня. Воды было немного — верхние дыхательные пути. Скатав свою мантию, я подсунул получившийся валик Седрику под плечи.

Перевернул парня обратно на спину, зафиксировал голову. Вдох, вдуть в легкие воздух и три толчка на грудь, чтобы запустить сердце и дыхательный рефлекс. Толпа, затаившись, в ужасе смотрела как я делаю искусственное дыхание.

— Мертвого целовать… — прошептал кто-то с отвращением, но звуки отступали, уходили на второй план.

У Диггори была клиническая смерть — отсутствовали сердцебиение и пульс, зрачки не реагировали на свет. С точки зрения магов это было необратимо, но я знал, что вернуть его к жизни возможно.

Я уже делал такое. Истощенный мальчишка, колодец — все эти воспоминания тенью пронеслись в моей голове. Там, за гранью слуха, послышался тоскливый волчий вой. Астральный план приблизился, граница между мирами стала прозрачной.

Седрик был здесь, рядом с отцом, и растерянно рассматривал себя и меня. Тонкие нити, связывающие его с телом истончались, готовясь лопнуть одна за другой. Какую-то бесконечную секунду мы смотрели друг другу в глаза.