Кома. Первая и вторая книги

Голова агонизирующего змея вдруг оказалась прямо передо мной. Я успел взглянуть в желтые мертвые глаза, а потом дергающийся хвост врезался мне в бок, и я полетел в колодец, по скользкому влажному тоннелю то ли в глубину темной воды, то ли в небо…

* * *

Я открыла глаза.

Белый потолок, окошко с жалюзи. В окошке отражается край неба с падающим снегом. Я успела отметить, что лежу с трубкой в носу, как на меня навалились тяжесть и холод, горло перехватило ужасной, душной паникой, сильно заколотилось сердце, а приборы рядом со мной тревожно взвыли.

— Олег Иванович! — завопила рядом женщина, выскакивая в коридор. — В шестнадцатую, быстро!

Рядом появились суетливые люди, в глазах начало темнеть. «Я умираю!» — поняла я, задыхаясь от ужаса.

Зрение погасло, оставив меня в темноте. Я не чувствовала собственного тела — я парила. «Надо куда-то лететь», — подумала я и решила, что лучше делать это традиционно вверх.

Наверху разлился красный свет, мир треснул пополам, обдав меня холодным светом хирургической лампы. Показался человек в маске и резиновых перчатках. Я увернулась от его рук и взлетела к лампе, с отстраненным интересом осматриваясь вокруг. Знакомое помещение. Столы в секционной, трупы с бирками на ногах, холодильные камеры — морг.

Я взглянула вниз. Препарировали девушку. Длинная светло-русая коса, раскрытые голубые глаза с расширенным зрачком, чуть приоткрытые полные губы, мягкий овал лица — смерть сделала её красивой. Грудная клетка была аккуратно вскрыта Y-образным разрезом, кожа отогнута специальными крючками, вверх торчали ребра, среди внутренностей я видела белеющий позвоночник. Врач ловко и быстро вынимал органы, очищал от крови и укладывал в специальные ящики. «Посмертное донорство», — поняла я, любуясь четкой работой. Откуда-то я знала — девушка когда-то подписала согласие на это. Врач скрупулезно расписывал последовательность действий на диктофон, описывал органы. Руки в окровавленных перчатках действовали очень бережно. Я поочередно лицезрела легкие, сердце, печень… Закончив работу врач поставил ребра на место, сшил кожу аккуратными стежками, снял перчатки и неожиданно жалеючи погладил её по голове. Я понаблюдала, как он устраивает труп в холодильной камере, и вдруг поняла, отчего тело казалось таким знакомым. Я метнулась следом за телом в холодную темноту камеры. Мне нужно было убедиться.

Да. Ошибки быть не могло. Это была я.

Дверца камеры захлопнулась, оставляя меня и моё тело в мертвой холодной темноте.

* * *

Холод окутал меня, не давал дышать. Руки беспорядочно размахивали в пространстве, пытаясь зацепиться хоть за что-то. Ладонь погрузилась в тяжелую ткань — простынь? — ноги нащупали опору, и мне удалось выпрямиться. В легкие ворвался воздух, открылись глаза.

Круглый тоннель, покрытый скользкими холодными камнями, а в конце его — кусок ослепительно голубого неба. Путь на тот свет? А, нет, вокруг меня по грудь плескалась холодная темная вода. Я в колодце.

Правая рука все еще была сжата на ткани. За ней потянулась тяжесть, и на поверхность воды выплыла спина с разодранной одеждой и прокушенным боком, из которого сочилась кровь. Точно, тот непутевый колдун, который зачем-то залез в колоду под скамейку.

Я смахнул мокрую челку назад, чтоб не мешала, перевернул парня и обхватил за плечи, вытаскивая голову из-под воды. На свет показалось бледное красивое лицо, обрамленное темными волосами. Высокие острые скулы, впалые щеки — недоедал, наверное. Так. Первое правило спасения при утоплении — освободить дыхательные пути. Я провел ладонью над телом, пытаясь отделить воду в легких от прочих жидкостей, потянул осторожно. Изо рта парня потянулась тонкая струйка. Отлично, а это что за зелень? Желчь? Змеиный яд? Ладно, черт с ней, все равно этому в желудке делать нечего. Я освободил легкие и опустил руку под воду. Блин, а серьезные у той твари были клыки! Я кое-как исцелил внутренние повреждения, а парень всё не приходил в себя.

— Так, чувак, не вздумай мне тут помереть!

Я поправил положение головы и несколько раз сжал руку в кулак, запуская сердце. Парень тяжело и жадно вздохнул, распахнул глаза, дернулся и заорал.

— Не хочу! Нет! Я не умру! — и вырвался из рук, с головой уйдя под воду и размахивая руками.

— Придурок! — я схватил его за волосы и вытянул наверх. — На ноги вставай, давай!

Ошалевший парень поморгал на меня огромными темными глазами из-под мокрой челки и, наконец, встал, возвысившись надо мной аж на полторы головы. Со стоном схватился за бок.

— Не стони, не пожалею, — буркнул я и потрогал камни. — Блин, скользкие.

Парень обалдело хлопал своими глазюками, пытаясь вникнуть в ситуацию. Ресницы у него были длинные и густые, аж завидно стало.

— Я жив?

— Если ты труп, то на редкость бодрый.

Парень странно на меня посмотрел, задрал голову, глянул на воду и снова обернулся ко мне. Судя по всему, насквозь мокрый двенадцатилетний мальчишка в линялой футболке, трясущийся от холода, на Харона не потянул.

— Где я?