Команда

Лагерь разбили быстро. Пока Олаф занимался установкой шатра для эльфов, — граф и гном развели огонь и принялись готовить ужин. При взгляде на их сноровистые движения становилось понятно, что они очень долго странствуют и, видимо, вместе.

Когда поспела еда — сваренная в котле каша — все расселись у костра. Люди ели жадно, не особенно увлекаясь самим процессом, а просто поглощая пищу. Эльфы же долго, с подозрением, вглядывались в сероватую массу, а затем очень медленно и почти что церемониально принялись за трапезу.

— А все же, зачем вас в Вибор? — Неясен аккуратно обтер лицо и обратился к Олафу. Тот рукой вытер рот и задумчиво облизнул ложку, при этом его взгляд метнулся к Ваннипаху. Судя по всему, эльфы имели свою версию для чужаков, и ее северянину не рассказывали. Эльф заметил его взгляд и степенно отложил ложку.

— Нам необходимо пробраться в город, чтобы помочь его жителям в борьбе с Несущим Смерть. Вы его так, кажется, называете.

— Забота о братьях-эльфах? — скептически улыбнулся граф.

— Можно сказать и так, но я предпочитаю называть это самообороной…

— Какая тут самооборона? — почти воскликнул гном, его лицо побагровело от возмущения. Выплюнув непроглоченную кашу в костер, он хлопнул себя по коленям. — Вы же его сами и создали!!!

Граф при этих словах дернулся было к гному, но сдержал свой порыв. При этом его глаза потемнели, и на лице появилась нехорошая улыбка.

— Какая подозрительная осведомленность, — ядовито произнес Ваннипах. Эльф с довольным видом оглядел Гунтара и графа. — Откуда же вам это известно?

Стражи переглянулись, они словно почувствовали, как от напряжения между эльфами и графом накаляется воздух.

— Слухами полнится наша многострадальная земля, — Неясен уверенно улыбнулся и скрестил на груди руки. Весь его вид говорил о том, что человек чувствует себя хозяином положения.

— Особенно если слухи из достоверных источников! Могу ли я задать вопрос, — откуда вы так хорошо знаете эту местность? Вплоть до хороших стоянок? Я не очень-то верю, что вы ориентируетесь по чьим-то рассказам.

Граф засмеялся, откинувшись назад, он какое-то время хохотал, а затем успокоился, вытер проступившую от смеха слезу и проговорил:

— А если я скажу, что родился неподалеку отсюда? Как глупо, господа эльфы…

— Родились вы не тут, господин Темно… — тихим голосом перебил его Ваннипах, эльф не сводил глаз с графа. Тот изумленно замолчал.

— Темно??? — ошеломленно выдохнул Олаф, — Убийца Караванов???

Граф и эльф буравили друг друга взглядами, а северянин, не веря в происходящее, оглядывал Неясена изумленным взглядом. Вот почему облик графа показался Стражу знакомым… Убийца Караванов…

Он и его люди были кошмарным сном для купцов, чьи пути проходили через границу Империи и Тулугры. Банду Темно безуспешно ловили имперские солдаты, её безуспешно ловил сам Олаф. Страж находил лишь перебитые и разграбленные караваны. Убийца и его люди словно растворялись в окрестных лесах, не забывая унести в неизвестность все добытое добро. Причем страдали исключительно Тулугрские купцы, больше никто. Да уж… На то время и пришлось обострение отношений Тулугры и Империи. Не из-за Темно, нет, там были другие предпосылки. Взаимная ненависть… Вернее нет, не так! Имперские жители, исключая богатеев и дворян, ненавидели Тулугру, а тулугрцы отвечали стойким презрением и снисхождением. Страна эта всерьез считала себя центром земли и все достижения присваивала себе, попутно списывая свои и чужие промашки на соседей. Многим подобное поведение не нравилось, и каждый боролся, как мог. Убийца Караванов таким образом выразил свой протест, чем вызвал на себя охоту.

Олаф частенько находил кое-чего из награбленного добра в близлежащих деревнях, но жители его ни в какую не выдавали Убийцу, рассказывая всяческие байки о появлении этих вещей. Потом Убийца пропал. Почему — никто не знал, но Олаф был в ярости, он потратил на поиски бандита несколько месяцев. Все зря — Темно растворился.

— Какая подозрительная осведомленность, — елейно передразнил Ваннипаха Неясен. — Да, я — Темно и мне льстит, что слава обо мне дошла даже до эльфов.

— Ты врал мне? — раздался вопрос Нэар, и Олаф скривился от боли, пропитавшей ее голос.

— Нет! Я не врал тебе! — повернулся к ней Убийца, видимо, он больше боялся ее реакции, чем всего остального. — Какая разница, кем я назвался? Меня звали и Неясеном, и Темно, и Сигарном…

— Что же ты делаешь здесь? — улыбаясь, поинтересовался Ваннипах, но улыбка эта была почти демонической. Граф хмыкнул:

— Думаю, и это тебе известно, эльф, — почти выплюнул последнее слово он, — так что не строй из себя гения и просто расскажи своим всё, что знаешь.

Неясен словно преобразился, вместо обаятельного и учтивого дворянина перед костром замер готовый к атаке зверь. Но, несмотря на это, Нэар не могла отвести от него глаз.