Командир Красной Армии

Когда бьет целый дивизион, да еще с расстояния в двести метров, что практически в упор, это страшно. БА, лишившись башни, продолжал катиться, объятый пламенем. Промахнувшись мимо моста, он слетел с берега и с громким плюхом ушел под воду. Одна из полуторок, выбросив фонтан щепы из кузова, резко повернула и, столкнувшись со второй машиной, перевернулась, отчего из нее посыпались солдаты в форме мышиного цвета. Через пару секунд обе машины уже полыхали. Орудия перенесли огонь на основную колонну, которую можно было рассмотреть при оседающей пыли. Вот из пелены выскочил Т-Ш, но почти сразу, получив в борт очередь из трех снарядов (два ушли мимо, поразив кого-то в конце колонны), вспыхнул и горящим комком помчался к реке. Он явно управлялся, похоже, экипаж таким способом хотел потушить пламя. Были видны пожары в колонне, разъезжающиеся по полю машины, бегущие и падающие от настигающих их пуль люди.

Рядом, в кузове ЗИСа, Гога Индуашвили, сменив наводчика, что-то громко кричал на своем языке, прицельно выпуская боезапас «максимов» длинными очередями. Даже мне захотелось пострелять, но лучше довериться тем, кто умеет это лучше меня.

Про то, что стою на кабине грузовика с боеприпасами к трофейным зениткам, я вспомнил, когда рядом все чаще и чаще стали свистеть пули, и в этот момент земля дрогнула, мост едва заметно приподнялся, как в замедленной съемке, и в клубе огня, дыма и щепок разлетелся на составляющие. Мне кажется, стрельба стихла не только с нашей стороны, но и со стороны немцев, поэтому я отдал единственно правильный приказ:

– По машинам! Уходим!

Наши тридцатисемимиллиметровые орудия и так находились в кузовах, а трофейные прицеплять не требовалось. Иванов «флаки» и «эрликоны» просто поставил в ряд и открыл огонь, не отцепляя от грузовиков. Теперь, после приказа, дивизион, на ходу формируясь в колонну, погнал в сторону города, пока фрицы не очухались от крушения их планов. Индуашвили, первый взвод которого прикрывал отход, следуя в арьергарде, бешено отстреливался по немцам.

Соскользнув с крыши «Опеля» на землю, я запрыгнул в «эмку» и погнал следом за дивизионом. Через пару минут нас скрыли ближайшие дома.

– Слушай, а что это за город? – спросил я Руссова, тот сидел сзади с Гольдбергом и обсуждал съемки боя и подрыва моста. Фотодокументирование в этот раз взял на себя наш комиссар, серьезно отнесясь к этому делу.

– Не знаю. У меня нет на карте этих мест.

– Черт, у меня тоже… Ладно, сейчас остановимся и покопаемся в тех, что захватили на аэродроме, там должны быть. Я помню, как Непейборода их переписывал и складывал… А вон и наши тылы.

Через пару минут мы узнали, что река называлась Уж, а городок оказался районным селом Народичи.

Убрав карту в планшет, я осмотрелся. На стоявшую на главной улице технику глазело довольно много местных жителей. Только ближе не подходили, видимо, опасались. Со стороны реки до сих пор доносился грохот выстрелов, в горящих машинах рвались боекомплекты, да виднелись дымы многочисленных пожарищ.

– Майоров, соберите побольше людей на площади, я выступлю с сообщением. И давайте быстрее, мы через полчаса уезжаем. Сазанову и Индуашвили приготовиться отбить воздушный налет. Немцы наверняка пожаловались, что их тут побили.

Оставив Майорова командовать дивизионом – расчеты занимали свои места и крутили штурвалы, проверяя, как ходят механизмы, а заряжающие и подносчики протирали снаряды, готовясь подавать их в приемники – я было направился к большому дому, где, как понял, начало собираться местное начальство, но меня остановил Руссов:

– Товарищ старший лейтенант, но как же подтверждение уничтожения колонны? Ведь мы ничего не смогли записать и заснять из-за пыли и дыма!

– Что ты предлагаешь? – мне стало интересно, и я остановился.

– Надо сходить и задокументировать обстрел колонны противника. Сделать фотоснимки. Сейчас там пыль улеглась, да и дым ветер гонит в сторону, можно снимать.

– Хорошо, задержимся тут на час, а вас, товарищ политрук, я назначаю ответственным за это дело. Возьмите пяток бойцов для охраны.

– Есть.

Общались мы по уставу, потому что рядом находились бойцы, это только не на виду можно позволить себе вольное общение друг с другом, но не в данной ситуации.

Отправив Руссова документировать обстрел колонны, я подошел к группе местных жителей, с которыми уже общался Майоров.

– Добрый день. Я командир данного подразделения и хочу сообщить жителям поселка важные сведения.

– Хорошо.

Немного растерянный мужчина, представившийся председателем колхоза соседней деревни, указал на крыльцо дома, оно было достаточно высоким.

Взбежав на крыльцо, я подождал, чтобы на улице собралось хотя бы человек пятьдесят, и начал вещать: