Командир легендарного крейсера

Но вот и долгожданный курьер от Павлова! Дежуривший у пристани катер подошел к борту «Варяга», офицер передал Рудневу пакет, запечатанный сургучом. В нем находилась записка: «Вместе с настоящим письмом препровождаю вам корреспонденцию для отправки с «Корейцем» в Порт-Артур. Желательно, чтобы «Кореец» снялся с якоря незамедлительно. Сегодня из секретного источника получено известие, что японской эскадре, состоящей из нескольких боевых кораблей, предписано отправиться к устью Ялу и что высадка японских войск в значительном количестве назначена в Чемульпо на 29 января. Телеграмм никаких не получал. Павлов».

В 3 часа 40 минут пополудни «Кореец» снялся с якоря и, дымя широкой трубой, направился к выходным буям, провожаемый печальными взорами матросов.

А через полчаса экипаж «Корейца» увидел японскую эскадру, шедшую малым ходом двумя кильватерными колоннами. Беляев немедленно поднял об этом сигнал, надеясь, что его заметят на «Варяге», но этому помешал туман.

Правая колонна японцев состояла из броненосных крейсеров «Чиода», «Нанива», «Акаши» и тяжелого крейсера «Асама», прикрывавших транспорты «Дайрен-мару», «Отару-мару», «Хейджо-мару». В левую колонну входили миноносцы «Аотака», «Хато», «Кари» и «Цубаме». За островом Иодольми виднелось еще несколько кораблей, но в тумане их невозможно было опознать.

В первый момент никаких враждебных намерений японцы не проявили, на стеньгах не было боевых флагов. Но когда «Кореец» приблизился к эскадре, миноносцы по сигналу с «Асама» неожиданно изменили курс, взяв влево. «Кореец» оказался между колоннами. Только тогда на канонерке обнаружили, что на японских орудиях нет чехлов и корабли готовы открыть огонь.

Пропустив «Корейца» вперед, концевой крейсер «Асама» вышел из кильватерного строя и, встав наперерез курсу «Корейца», направил на него орудия. Миноносцы, разделившись попарно, закрыли канонерке выход в открытое море.

«Кореец» еще находился в пределах нейтральных вод, поэтому Беляев не стал открывать огня, чтобы не провоцировать японцев. Он решил повернуть корабль и идти к «Варягу».

В момент разворота один из миноносцев выпустил в «Корейца» мину, которая прошла в 6–8 метрах за его кормой. Это произошло в 4 часа 35 минут пополудни.

«Кореец», закончив поворот, полным ходом направился к месту своей якорной стоянки на рейде. На нем пробили боевую тревогу. За первой атакой последовала вторая, произведенная другим миноносцем, но мина опять прошла за кормой канонерки, не причинив ей вреда.

Артиллеристы на лодке напряженно следили за действиями японцев, но огня не открывали, хотя их орудия были в упор наведены на миноносцы. Вслед за тем последовала атака миноносцев, находившихся справа от «Корейца». На этот раз мина была направлена в середину борта канонерки, но, не дойдя до него метров шести, перевернулась, задрав хвост с бешено вращающимися винтами, и затонула.

Второй миноносец, прибавив ход, обогнал «Корейца», намереваясь тоже произвести минный выстрел, но Беляев резко повернул судно в сторону японца и пошел на таран. На миноносце растерялись. Уклоняясь, он оказался за кормой «Корейца», поэтому не смог выпустить мину.

Мужество, самообладание, умелое маневрирование экипажа русского корабля произвели сильное впечатление на японцев. Они не решались открыть огонь вблизи иностранных кораблей в нейтральном порту.

В 4 часа 55 минут «Кореец» уже возвратился на рейд, став на якорь за кормой «Варяга». На рейде в это время находились японские крейсеры «Чиода», «Нанива» и «Акаши», не принимавшие участия в атаке и потому раньше его пришедшие на рейд. Транспорты встали на якорь у городской пристани, близ крейсера «Чиода», а миноносцы — в двух кабельтовых от русских кораблей, с таким расчетом, чтобы перед «Варягом» и «Корейцем» оказались по два миноносца в исходном положении для атаки.

После отдачи якоря Беляев прибыл на «Варяг» и подробно доложил Рудневу о случившемся. Тот приказал приготовиться к отражению минной атаки. Затем он отправился на «Талбот» к старшему на рейде Бэйли и заявил ему протест по поводу нападения на «Корейца», а также просил разъяснить, в каком положении находятся русские корабли в нейтральном порту Чемульпо.

Бэйли равнодушно выслушал Руднева, приличия ради выразил ему сочувствие и обещал тотчас же отправиться к Уриу с протестом. Руднев отбыл на «Варяг», а Бэйли — на флагманский крейсер «Нанива».

Возвратившись от Уриу, Бэйли сделал визит Рудневу. О чем говорил он с Уриу — не известно, но Рудневу, и раньше подозревавшему англичанина в симпатии к японцам, стало ясно, что эта встреча не дала никаких результатов. Очевидно, Бэйли не настаивал на своем протесте, а Уриу не пообещал никаких гарантий соблюдения международных законов в отношении порта нейтрального государства. Особенно возмутительным явилось заявление Уриу по поводу нападения на «Корейца». Японский адмирал сказал, что ему подобный факт не известен и вообще все это — выдумка!