Командир полка

- Здравствуй, - тихо ответил ему Вернер.

- Ну, что новенького в Картове? Ты уже поцеловал свою коровницу? - Бауман снял фуражку и провел рукой по волосам. - Я сегодня провел время с очаровательной бабешкой. Сначала, правда, она упрямилась, а потом… - Бауман сощурил глаза, отчего стал похож на кота. - Мы зашли с ней в старый барак, там еще стояло несколько коек…

Вернер, наклонив голову и сжав руки в кулаки, ждал, когда Бауман замолчит и отойдет от него.

Солдаты на койках зашевелились.

- Тс-с!… - Бауман приложил палец к губам и еще ближе подошел к Вернеру. - Твою коровницу я тоже кое-чему научил…

Дальше Вернер уже не слушал. Правой рукой он ударил Баумана по губам, а левой прямо в глаз.

- Вот тебе за сегодняшнюю девушку и за Герду тоже!

Бауман мешком свалился на пол, ударившись головой о койку. Потом медленно поднялся с пола, рукой вытер кровь с губ и, не сказав ни слова, вышел из комнаты.

Солдаты, еще не успевшие заснуть, приподнявшись на кроватях, смотрели ему вслед.

* * *

На следующее утро Бауман ходил с пластырем на затылке, в левом уголке губ засохла ранка, а под глазом синел кровоподтек.

«Это обойдется Хауку дорого, - решил Бауман, посмотрев на себя в зеркало. - Тем более что он ударил меня первым».

После утренней поверки Бауман доложил о случившемся Брауэру, который сначала даже не поверил своим ушам. Выслушав Баумана еще раз, офицер приказал позвать к нему Хаука.

Бауман торжествовал, надеясь, что командир строго накажет Хаука. За завтраком Бауман даже не смотрел в сторону Вернера, но в душе его росло злорадство.

После обеда их обоих снова вызвали к Брауэру.

Бауман весь сгорал от любопытства.

По требованию командира взвода Хаук попросил у Баумана прощения и пообещал в будущем вести себя по-товарищески. На этом инцидент был исчерпан.

«Не может быть!… - В душе Баумана поднялась волна протеста. - Домашний арест?! Да разве это наказание!» От возмущения он даже не расслышал, что говорил ему унтер-лейтенант.

Во время пребывания в Картоне Вернер не раз намеревался поговорить по душам с ребятами из расчета, но так и не нашел для этого времени. А когда выдавалась свободная минутка, оказывалось, что не все солдаты были на месте.

Во время работы отошли куда-то на задний план учебные заботы, регулярно проводились только политзанятия.

У Хаука язык не поворачивался напомнить солдатам о том, что они взяли обязательство бороться за звание отличного расчета. К тому же он влюбился в Герду, а солдаты это заметили, что еще больше сдерживало его. Но уже в первый день занятий Хаук понял, что заблуждался: время, проведенное в Картове, сплотило солдат лучше всяких бесед и занятий, и отпала необходимость читать солдатам нравоучения.

Вернер сел писать письмо Герде. Написал первые строчки и задумался, охваченный воспоминаниями. Особенно памятной была последняя встреча.

Неделю назад он, получив увольнение, поехал в Картов. Остановился у Шихтенберга. В субботу утром он помог Герде на ферме, и, когда она освободилась, они бродили по лугу, зашли в лес, сели на поваленное бурей дерево и долго разговаривали. В тот день они не разлучались ни на минуту.

Воспоминания о Герде пьянили Вернера, как вино. Он решил жениться на Герде в этом же году, сразу после демобилизации. Жить они будут в Картове. У них родится ребенок, потом еще один… мальчики. Вернер всегда относился с уважением к женщинам в положении. А уж Герду-то он будет просто на руках носить.

Вернер подошел к окну. В этот момент в дверь постучали. Вошел Бюргер.

- Здравствуйте, товарищ унтер-офицер!

Вернер подал ему руку. Они сели.

- Я к вам с просьбой, товарищ унтер-офицер.

- Слушаю вас.

Бюргер достал из кармана письмо, положил его на стол и придвинул свой стул поближе к Хауку.

- Вы, наверное, знаете, что в Картове я познакомился с Гертрудой. И вот я получил от нее письмо. Прочтите его, пожалуйста! - смущенно попросил солдат.

- Когда вы получили это письмо?

- Неделю назад.

Хаук развернул лист.

«Мой милый Артур!

Все время меня мучает мысль, не забыл ли ты меня. А если не забыл, то почему от тебя нет никаких вестей?…

Мы уже давно перевели своих коров в открытый хлев. Работы у нас много, но мы справляемся, У нас уже создана комсомольская организация. Быть может, ты мне напишешь? Я все время вспоминаю то время, когда ты был здесь. Напиши, как живешь? Быть может, ты смог бы приехать? Я уже рассказывала о тебе дома, и никто слова против не сказал. Очень прошу тебя, дорогой Артур, напиши мне и скорее приезжай.

Я тебя очень люблю и жду.

Твоя Гертруда».

Вернер вернул письмо Бюргеру, который тихо сказал:

- Я сначала думал, что не нравлюсь ей, а теперь она пишет, что любит меня. Она очень хорошая девушка, добрая такая, правда?

Вернер кивнул в знак согласия.

- Я хочу ей написать, а вот писать-то грамотно не умею, читаю и то не ахти как…

«Сколько лет после окончания войны прошло, а еще есть и такие люди», - подумал Вернер, а вслух сказал:

- Тогда мы сейчас же с вами напишем ей письмо. Бумага у вас есть?

Бюргер кивнул и подал Хауку лист бумаги.

- Вы диктуйте, а я буду писать.