Командир полка

Вебер был убежден, что выбор Харкуса оказался удачным. Первый артиллерийский дивизион считался лучшим в полку. К предстоящим стрельбам его личный состав готовился с полным напряжением сил. Если дивизион отстреляется на «отлично» или «хорошо», это будет хорошим показателем для полка.

Они вышли из штаба. Харкус шел медленно, стараясь замечать все вокруг: как четко шагают по плацу подразделения, как молодцевато отдают ему честь рядовые и унтер-офицеры, которые попадались им на пути.

Вебер первым нарушил молчание:

- Знаешь, в чем я был твердо уверен?

- Ну?

- Что ты приедешь с женой.

Харкус засмеялся:

- Не было времени жениться, дорогой.

- Ты же не только учился.

- Нет, но… не будем сейчас говорить об этом. Я, вероятно, навечно останусь холостяком.

- А ты попробуй дать объявление в газету о том, что офицер Национальной народной армии ищет себе в жены женщину, обожающую частые переезды и испытывающую большую любовь к лесистой местности.

Они рассмеялись.

Через некоторое время офицеры подошли к «ели Вебера», которая росла перед клубом. Тринадцать лет назад Веберу с помощью других любителей природы с трудом удалось защитить ель от тех, кто хотел ее спилить. И теперь она красовалась перед клубом, возвышаясь над казарменными зданиями.

* * *

Они сначала вошли в клуб, потом в столовую. Харкус громко поздоровался с солдатами, которые сидели за столами. Они дружно ответили на приветствие. Офицеры, которые ужинали в это время, смотрели вслед Харкусу и Веберу, пока те не вошли в комнату, где обедали офицеры штаба полка.

- Хитрый дядя, - заметил русоволосый лейтенант, с аппетитом жуя соленый огурец.

- А ты откуда знаешь?

- Люди говорили, которые его хорошо знают.

- Ну и что? - спросил обер-лейтенант Шокер, командир шестой батареи.

- Пробивной, говорят, и хитрый!

- Кажется, ваши люди не очень-то много знают, - сказал Шокер.

- Вы, вероятно, знаете его лучше? - проговорил Гартман, вытирая губы тыльной стороной ладони.

- Конечно! Я однажды осрамился в присутствии майора. - При этих словах все повернулись к Шокеру.

- Как это случилось? - спросил остроносый унтер-лейтенант, который лишь несколько дней назад прибыл из офицерского училища. Он придвинулся поближе к Шокеру.

- Нужно было форсировать реку… - начал Шокер.

- Кажется, нам еще и не такое предстоит, - заметил Гартман.

- Не обязательно, - ответил Шокер.

Гартман засмеялся и не спеша начал разрезать яблоко. Перед поступлением Харкуса в академию Шокер командовал взводом. Было это пять лет назад. Тарне, небольшая речушка, протекавшая у города Гросов, осенью так сильно разлилась, что ширина ее доходила до восьми - десяти метров вместо обычных пяти. Берега были топкихми. Харкус приказал Шокеру за полчаса переправить орудия на противоположный берег и занять там огневые позиции. Прошло полчаса, а Шокер все не мог найти подходящий брод.

- И что, он сильно ругался? - спросил унтер-лейтенант.

- Нет, вел себя спокойно, но в глазах было такое выражение, какого я у него еще никогда не видел, - ответил Шокер. - А то, что он мне сказал, я по сей день помню: «Товарищ унтер-лейтенант, ваше время истекло, вы подвели ваших солдат, а также батальон мотопехоты, атаку которого должны были поддержать огнем и колесами. Беспомощные люди не должны становиться офицерами. В боевой обстановке слишком многое зависит даже от одного-единственного офицера». Харкус приказал нам построиться и тут же потребовал немедленно форсировать реку. Я в свою очередь приказал солдатам переправить на тот берег сначала хотя бы одно орудие. Но мы не успели докатить его даже до воды - гаубица застряла на берегу. Солдаты ворчали и ругались. Все вымокли, перепачкались. А мне - хоть вой. Вызвали тягач и не без труда оттащили гаубицу на твердую почву.

- Ну, а потом?

Шокер отпил глоток чаю:

- Потом Харкус мне сказал: «Приятель, что это у вас за детский сад? Уж не боитесь ли вы, случайно? Стойте здесь и смотрите, как надо действовать. Засеките время!» Харкус сунул мне в руку часы и стал командовать сам. Половину солдат он послал на дорогу, где росли большие деревья. Остальных отправил к мосту, чтобы они нарезали там побольше камыша. Двум солдатам было приказано перейти реку вброд, а затем переправить на этот берег все доски от старого сарая. Вода доходила ребятам до пояса, но доски они принесли. Досками Харкус приказал выложить колею, по которой повезут гаубицы. Все промокли до костей, но никто уже не ворчал и не ругался. Все приказы солдаты выполняли быстро и без ропота. И тут я понял свою ошибку: я не надеялся на солдат, побаивался, что они будут на меня ворчать. Я думал, что все зависит от условий. А все, оказывается, зависело от меня самого. Не прошло и сорока минут, как все три гаубицы уже стояли невредимыми на другом берегу на огневых позициях. Кто знает, как бы я себя вел дальше, не будь этого случая?!

Некоторое время все молчали. Гартман отодвинул тарелку в сторону:

- Я же говорил, что он хитрый.

Через несколько минут офицеры разошлись.