Командировка на дуэль

А тут как раз и случай подоспел: пришли к директору утверждать список тех, кого поощряют бесплатной туристской путевкой по республикам Средней Азии. Глянул он в список, и аж сердце зашлось: первою строкою в списке — Белан.

Вычеркнуть? Да, конечно, вычеркнуть! Толстовцы мы, что ли?

Правда, будь это тот самый Белан, в вычеркивании его содержалось бы не много удовольствия. Прежде всего, могли бы укорить местью за критику и голым администрированием, а Владимир Михайлович терпеть не мог этих формулировок. Затем, если говорить по душам, до души машиниста этим не достанешь, он и без экскурсий знает о директорской к нему неприязни.

Но в том-то и прелесть, что это был не тот Белан. Или, точнее, не та Белан. Или, еще точнее, не совсем та Белан. Это Галя Белан, девятиклассница, дочь машиниста. А вот сам машинист — это уж точно, это уж тот.

Благоразумно придержав свой решительный карандаш, директор решил нанести неотразимый удар, но, понятно, чужими руками. Чьими именно? Ну, хотя бы милыми ручками вот этой учительницы Пеньковой, которая пришла для согласования списка.

— Так-так, — приступил к операции директор. — Это вы очень правильно сделали, что пришли посоветоваться.

— Конечно, Владимир Михайлович, — поспешила согласиться Пенькова.

При этом и учительница, и сам директор прекрасно понимали, что решительно ничего правильного тут нет и зря явилась учительница к директору для согласования списка. И впрямь: профсоюзный комитет шиферного завода приобрел путевки для подшефной школы, выставив перед педагогами лишь два условия: во-первых, чтобы путевки достались лучшим ученикам, а во-вторых, чтобы родители этих учеников работали на заводе. А коль скоро место работы родителей не вызывало сомнений, то к чему директорская виза? Школа и только школа могла решить, кто из ребят худший, кто лучший, кому ехать и кому оставаться.

Да она уже решила сама: до отъезда оставался один день, и счастливые мамы счастливых детишек собирали чемоданы. Вышестоящий просмотр экскурсантов казался пустой формальностью.

Но тут-то у Владимира Михайловича и прорезался повышенный интерес к профсоюзному мероприятию:

— Так-так... Начнем с самого начала: Белан. Как у нее с выполнением... Я имею в виду: уроки готовит регулярно?

— Регулярно, — ответила учительница.

— Это хорошо. А в смысле общественной активности?

— Пример для класса.

— Совсем удовлетворительно. И давно она у вас такая передовая?

— Давно.

— Ай, молодец! — радостно воскликнул директор, как будто все это было для него внове, будто его дочь не училась с дочерью машиниста в одном классе. И тут же сердобольно вздохнул: — Эх-хе! Жалко девочку, не повезло ей с отцом. Лодырь, пьяница, бракодел, склочник, анонимщик и тэ дэ и тэ пэ. Как говорится, дети, будьте осторожны в выборе родителей. В общем, придется нашей отличнице посидеть дома. Правильно я говорю?

— Правильно, Владимир Михайлович, — поспешила согласиться учительница. — Но, может быть, всетаки?..

— Что — все-таки? — с грозной любезностью прервал Владимир Михайлович.

Конечно, и директор, и учительница прекрасно сознавали, что решительно ничего правильного в отстранении девочки от экскурсии не было, совсем даже наоборот. Ну, во-первых, Белана никак нельзя было счесть ни лодырем, ни пьяницей, ни бракоделом, ни и т. д., ни и т. п. Впрочем, Пенькова могла об этом и не знать — в отличие, понятно, от самого Владимира Михайловича. Но, во-вторых, будь даже директорская характеристика машиниста безукоризненно справедливой, будь он еще гаже и омерзительнее, при чем тут, скажите на милость, его дочь? Нет, даже не так: тем более важно было бы поощрить прилежную ученицу, рвущуюся сквозь тернии к звездам.

— Так что — все-таки? — еще тише и еще грознее переспросил директор.

— Нет, ничего, — уклонилась Пенькова от опасной дискуссии.

У нее ведь, у учительницы, тоже собран уже был чемодан. А тот, кто вычеркивает из списка дочь строптивого рабочего, вряд ли постесняется вычеркнуть заодно и строптивую руководительницу экскурсии. Да и многие ли в городке осмелились бы ссориться с всевластным Гончаренко? Это большому директору в большом городе надобно сверяться с законом до мелочей — маленькому директору в маленьком поселке оно куда вольготнее.

— Итак, Белан отстраняется в согласии с педагогической общественностью, — благоразумно уточнил Владимир Михайлович и велел немедленно вызвать машиниста.

Ибо особой поучительностью и душевной сладостью наполнено было вычеркивание дочери на глазах у отца: на, мол, смотри, к чему приводит дурное твое поведение! Из-за тебя бедная девочка не едет в заслуженную экскурсию, из-за тебя одного!

— Я буду на вас жаловаться, — предупредил машинист.

— Это пожалуйста, — охотно согласился директор, едва сдерживая ликование, — Это ты умеешь.