Комбат. Олимпийский характер

– А вот вы у них сами и спросите! – сказала Адамовна, открывая ногой дверь в палату, где под капельницами уже лежали три человека.

– Здесь же палата на троих рассчитана, – проговорил Денисыч.

– Ну, можешь в коридоре их оставить, не думаю, что они тебе спасибо скажут, – заметила, хмыкнув, Адамовна.

– Они спят вроде, – проговорил Пышкин.

– Не вроде, молодой человек. Они спят. И ни фига не помнят, – сказала Адамовна, – водка такая. Память напрочь отшибает. Но для вас, людей в камуфляже, могу доложить, что эти молодые люди выпивали на трассе у небезызвестной Семеновны, гостиница такая есть придорожная, называется «У Семеновны». Так вот, они там выпивали. А потом их к нам притаранили с обожженным пищеводом и всем остальным. Кровью харкали. Сейчас под капельницей. Есть смогут, если смогут, очень не скоро.

Тем временем вновь прибывших пострадавших устроили на носилках-каталках, и врачи-реаниматологи, которых вызвал Денисыч, начали приводить их в чувство.

– А где они эту водку взяли? – поинтересовался Комбат у Адамовны.

– Ну, вы прям следователи, – сказала Адамовна и, кивнув на прибывших новых людей в белых халатах, предложила: – Реаниматоры здесь без нас разберутся. Пошли ко мне и побеседуем.

У Адамовны был кабинет в конце коридора, где стояли письменный стол, диван с незастланной постелью, шкаф с медикаментами и сейф.

– Ну, так что вас интересует? – спросила Адамовна, прибрав постель и предложив мужчинам сесть на диван. Сама она устроилась за столом.

– Мы остановились на том, что я спросил, где эти ребята водку паленую взяли, – сказал Комбат.

– Я же говорю, у Семеновны.

– А Семеновна эта где взяла? – продолжал Комбат.

– Вот у нее и спросите! – хмыкнула Адамовна, а потом добавила: – Да ладно. Приходил здесь, говорят, один, московский, дотошный такой, капитан вроде. Не то Рыжкин, не то Рожкин. Так он тут этого одного дальнобойщика все доставал, номер машины выспрашивал. Правда, тот вспомнил всего несколько цифр.

– А почему дальнобойщика? – уточнил Комбат, поняв, что сюда приходил не кто иной, как капитан Рожкин.

– Ну, в общем, дальнобойщики оставили Семеновне ящик водки. А водка оказалась паленой. Ну и напарник этого, который у нас лежит, уехал вроде на фуре со всей той водкой. Но, я думаю, этот капитан дотошный. Догонит он того напарника.

– А как же напарник? Он что, не отравился? – спросил Пышкин.

– Да он не пил вроде.

– А Семеновна, которая владеет этой гостиницей?

– И она не пила, – покачала головой Адамовна.

– Так может, они специально этих троих отравили? – продолжал интересоваться Пышкин.

– Если бы троих, – вздохнула Адамовна. – Там еще один мужчина лежит и две барышни.

– Ого! – удивился Пышкин. – Прямо лазарет. Это что, может, диверсия была?

– Дурь это была, а не диверсия! – махнула рукой Адамовна. – Хотели на халяву напиться. Вот и получили.

– А что, если еще к вам привезут… Есть куда пристроить? – осторожно спросил Пышкин, вспомнив о тех пострадавших, которым они вызвали «скорую помощь».

– Да у нас и без того мест нет, – вздохнула Адамовна, – вы же видите. На носилках пристраивали.

– Так больница же у вас большая. Просто огромная! – пожал плечами Комбат. – А вы говорите, что мест не хватает.

– Да это только вид! У нас всего одно крыло работает, – вздохнула Адамовна.

– А почему так? – спросил Комбат.

– Да во втором – ремонт.

– Как «ремонт»? – удивился Комбат. – Больница-то совсем новая. Даже краской еще пахнет.

– Ну да, к Олимпиаде решили новую больницу построить, план перевыполнили, ленточку перерезали, министр из Москвы на открытие больницы приезжал, – пожала плечами Адамовна. – А пошли дожди, стена возьми и обвались. Хорошо, что в том крыле, как чувствовали, мы еще обставиться не успели. Только кровати. Аппаратуру завезли.

– Как стена обвалилась?! – удивился Комбат. – Вы же говорите, что только что построили. И что объект вроде как олимпийский…

– Ну да… Только на этих олимпийских объектах всяк нажиться спешит. Как говорится, и жук, и жаба, – вздохнула Адамовна.

– Так а в чем дело, хоть разобрались? – спросил Комбат.

– Вроде как раствор не тот или бетон, не разберешь. Вроде слышала, что китайцы там что-то напортачили. В общем, на чем-то сэкономили. Мы письмо писали в фирму, которая строила. «Нью Сочи» называется. Начальник у них там еще с такой смешной фамилией. Не то Пышкин, не то Плюшкин. А к нам чуть ли не из Олимпийского комитета приехали какие-то серьезные начальники при галстуках, пообещали, что все исправят, и расписку о неразглашении взяли. Но я вот вам рассказала… Сама не знаю почему… Вы же не журналюги, люди военные. Лишнего не сболтнете.

Комбат выразительно посмотрел на Пышкина и покачал головой. Пышкин сидел опустив глаза и не знал, куда девать руки.

– А у вас еще одна больница есть? – спросил Комбат, вспомнив, сколько еще пострадавших осталось на территории завода.

– Нет, – пожала плечами Адамовна, – только роддом. Правда, есть старая больница, но там оборудования практически никакого. Туда тяжелых не возят.

И тут у Пышкина зазвонил телефон.

– Вы вызывали «скорую помощь» на Красную, 7? – строго спросил незнакомый голос.