Комбат. Олимпийский характер

– Это если кто-то посторонний захочет завладеть лабораторией, включается план самоликвидации… – проговорил Амба. – Без согласования с Москвой нельзя ничего рушить.

Самым удивительным было то, что, несмотря на выпитую водку, говорил он вполне внятно и четко.

– Скажи, а для тебя что, тоже какую-то водку придумали, что ты пьешь и не стареешь? – спросил Комбат.

– Да вроде того, – пожал плечами Амба. – Но сейчас вы мне что-то другое дали… Разболтался я, разболтался… Но вы мне за это пару приемов покажете. Я таких не видел…

– Ну да, тогда же столько внимания восточным единоборствам не придавали, как сейчас.

– Да вы же тоже вроде не молодые… – проговорил Амба, в упор рассматривая мужчин, которые смогли его победить.

– Но мы же, как ты, не сидим все время под землей. Мы же с молодежью, в отличие от тебя, общаемся. Но если хочешь, чтобы мы тебя поучили, скажи нам еще кое-что, – предложил Комбат.

– Что вы хотите знать? – пожал плечами Амба.

– Кто из местных интересуется этим заводом? – спросил Комбат.

– А местные здесь люди подставные. Через них Москва сейчас все скупает, в том числе и в Сочи, – уверенно сказал Амба и добавил: – В Москве все деньги!

– Но все-таки кто здесь активничает?

– Ну, если не считать Марго, то генерал Власов и некоторые его подчиненные.

– Понятно, – кивнул Комбат, – только скажи теперь, кто такая Марго?

– О ней местные однажды базарили. А я слышал. Что я сделаю, если они там, наверху, как раз на вентиляцию сели? Ну и обсуждали, что и как есть… Я понял, что Марго эта живет где-то в горах, на турбазе или вроде того. И рулит процессом отправки фур с водкой. И не только этим. Они в последнее время… Я думаю, этим тоже Москва руководит… Так вот, они форму военную надевают на какого-нибудь уголовника, документы в карман кладут. А он или убьет кого, или изнасилует. А потом подают, что это русские солдаты такое творят. Местные, бывает, палками забивают такого. Это тоже как-то с водкой связано. Но я до конца не понял…

И вдруг Амба, будто его кто выключил, пробормотал:

– Все! Я спать хочу!

Веки его закрылись, а голова безвольно упала на грудь.

– Вырубился, – покачал головой Пышкин и гордо добавил: – Вишь, Комбат, наши приемчики даже советских амбалов вырубают.

– Это все, что ты вынес из нашего с ним разговора? – спросил Комбат.

– Нет, – покачал головой Пышкин, – еще то, что на водке можно прожить долгую жизнь. И при этом отлично сохраниться.

– Да, Пышкин. Что у кого болит, тот о том и говорит, – покачал головой Комбат.

– Да ладно, Кравчинский мне больше всего мой понравился… – в задумчивости проговорил Пышкин. – Вот сволочь! Только не пойму, или его деньги интересуют, или что посерьезнее…

– И что ты с ним собираешься делать? – поинтересовался Комбат.

– А что ты с ним сделаешь, пока в чувство не приведешь. Он же пока что, как я понимаю, невменяем, – пожал плечами Пышкин.

– А что мы с этими будем делать? – спросил Комбат, кивнув на экраны.

За то время, пока они беседовали с Амбой, в женском отсеке тоже вроде как установилось относительное спокойствие.

– И все-таки интересно, кто же им мог дать спасительную водку? – задумался Комбат.

– А может, это химики? Помнишь, Амба называл их. Кажется, Крышкин и Сергей…

– Да. Но где они тогда?

– Но мы же с тобой далеко не все тут осмотрели.

– Да, это я уже понял, – кивнул Комбат.

Выйдя в коридор, они очень обрадовались, что железные двери, за которыми находились решетки камер с людьми, кто-то предусмотрительно прикрыл. Это было им очень даже с руки. Они смогли пройти мимо дверей без лишнего шума.

А когда Комбат первым приблизился к двери, на которой висела табличка с именем профессора Демарина, он прислушался, а потом скомандовал одними губами: «Работаем!» Они, наставив пистолеты, ворвались в кабинет.

На разложенном широком диване в одной постели спали двое мужчин. Один из них был помоложе.

Мужчины, накрывшись одним одеялом, так мирно спали, что Комбат не стал их будить. Подойдя к столу, он увидел раскрытую тетрадь с непонятными загогулинами. Рядом лежало зеркало. Комбат устроился за столом и с помощью зеркала начал читать.

– Все ясно, Пышкин, – сказал он через некоторое время полушепотом. – Эти двое в дневнике вычитали, что нужно делать, как приводить в чувство после химического отравления. И я так понимаю, чуть раньше нас успели сходить и взять водку. Это мы их шаги слышали.

– И что с ними делать предлагаешь? – спросил Пышкин.

– Сейчас будить мы их не будем, – сказал Комбат. – Там, наверху, сейчас может быть интереснее.

– А людей выпустить? – напомнил Пышкин.

– Еще успеем! – сказал Комбат и, не выпуская из рук пистолета, полез наверх.

Когда они оказались опять в лаборатории (как и прежде, в масках и респираторах) и захлопнули крышку люка, первое, что они услышали, – это шум подъезжающих машин. Осторожно выглянув из лаборатории, Комбат смог заметить, что в ворота въехали милицейский «уазик» и огромная фура.

Из «уазика» вышли несколько человек. Один, с усиками, был как бы не в себе.