Комбат по прозвищу «Снежный Лис»

— За самую красивую девушку в бригаде. Надеюсь, мы с вами ещё познакомимся поближе.

— Всё может быть, — отозвалась с обещающей улыбкой Кира.

Когда «виллис» полковника покидал батальон, тот, не выдержав, заметил, обращаясь к своему помощнику-лейтенанту:

— Хоть и боевой комбат, а политически незрелый. Танки у немцев сильные! Рано ему ещё «майора» присваивать.

— Четыре танка на каком-то зачуханном разъезде потерял, — в тон замполиту отозвался помощник по комсомолу, с лета околачивающийся в штабе и сумевший заслужить орден Красной Звезды и медаль. — Вот тебе и Снежный Лис!

Два автоматчика из охраны в разговор начальства не вмешивались, а водитель «виллиса», старшина в возрасте, переключая скорость, сказал лейтенанту:

— Вы бы поосторожнее в руках дарёный вальтер крутили. Обращаться с ним, наверное, не умеете, пальнёте ненароком.

Шофёр много чего повидал за полтора года войны: возил людей, боеприпасы, пробивался из окружения. Молодой тыловик-лейтенант вызывал неприязнь. Войны не нюхал, а танкового комбата судить вздумал.

— Что я, с оружием обращаться не умею? — вскинулся комсомольский вожак, задетый пренебрежительным тоном шофёра.

— Спрячь игрушку, — поддержал водителя полковник. — А то и правда, пальнёшь куда не надо.

Вскоре встретили небольшую колонну, шедшую навстречу. Ремонтную «летучку» сгенератором на прицепе, грузовики с боеприпасами и пять новеньких «тридцатьчетвёрок».

— Следуем в расположение штурмового танкового батальона товарища Шестакова, — отрапортовал майор-зампотех.

— Ого! И танки Шестакову выделили? — удивился полковник.

— Так точно, товарищ комиссар. По личному распоряжению комбрига.

— Хорошая подмога, — кивнул полковник.

— Правда, что Шестакова к званию Героя представили? — спросил зампотех.

— Рано пока ещё об этом говорить, — солидно отозвался полковник. — Вначале немца добить надо. В Сталинграде бои идут, жмут фашистскую гадину.

Замполит вышел из машины. Возле танков разминали мышцы пополнение десантников. Одетые в белые полушубки, рослые, с автоматами, они весело толкали друг друга, согревались после долгого пути на броне.

— К Шестакову направляетесь?

— Так точно, товарищ комиссар, — козырнул молодой лейтенант, туго перепоясанный портупеей, с кобурой и автоматом за плечом. — Взвод в количестве тридцати двух человек.

— Ещё одного прибавить, и будет тридцать три богатыря, как у Пушкина.

Восемнадцатилетние парни дружно рассмеялись. Внимание высокого начальства было им приятно. Да и настроение, судя по всему, было приподнятое. Немцев бьют, скоро весна, все они не просто пехота, а танковый десант.

— Ну что, Вадим, присоединяйся к десантникам, — окликнул он своего помощника по комсомолу. — В роте как раз политрука не хватает.

— Я бы с удовольствием, — тоже улыбался комсомольский вожак. — Но в бригаде дел полно, а мы и так целый день потеряли. Завтра с утра надо садиться за отчёты, собрание готовить.

— Как это потеряли? — вскинулся замполит. — Поездку в штурмовой батальон ты потерянным днём считаешь?

— Нет, конечно. Но я…

Полковник отшвырнул недокуренную папиросу. Он, как и его водитель, начал свой боевой путь парторгом батальона ополчения. С гордостью вспоминал, как заменил в бою убитого пулемётчика и вёл огонь из максима.

Это был эпизод, который не забудешь. Его хлопал по плечу комбат, пробегая мимо, и спрашивал:

— Удержимся, комиссар?

— А как же, — отвечал тот. — Пусть патронов подбросят, немцы как саранча лезут.

Затем выходили из окружения, комиссара повысили в должности, а недавно назначили в танковую бригаду. Сейчас он в упор разглядывал своего помощника. Почуял, что тот боится отправки на передний край, и этот страх заметили десантники. Повисло неловкое молчание.

— В ротах должности политруков отменили, — не подумав, брякнул комсомольский вожак. — Ещё в октябре прошлого года.

И заулыбался, показывая, что он на своем месте, а товарищ полковник просто пошутил. Усмехнулся командир взвода десантников, а замполит, будто впервые увидев своего помощника, процедил:

— Зато роль коммунистов в бою никто не отменял. Идти первыми и вести за собой остальных.

Неизвестно, чем бы всё закончилось, но вмешался зампотех бригады.

— Разрешите продолжить движение, товарищ комиссар! Темнеет уже.

— Езжайте, — козырнул в ответ замполит. — Нам тоже надо поспешить.

Напуганный и обиженный лейтенант забился в угол и молчал. Полковнику надоело сидеть молча. Он окликнул помощника:

— Налей, что ли, по сто граммов, Вадим. Водка у нас осталась?

— Так точно. Даже трофейный ром товарищ Шестаков в дорогу подарил и паштет в банках.

— Попробуем фрицевский ром, и паштета баночку открой.

Вскоре замполит и его помощник оживлённо разговаривали, смеялись над каким-то анекдотом. Размолвка была забыта. Водитель внимательно следил за дорогой. Не дай бог, выедешь за колею — мин понатыкано в достатке.

Впервые за три недели батальон Андрея Шестакова спал в тепле. Дежурные поддерживали по ночам небольшие костерки под днищем машин. Морозы в конце января зашкаливали за тридцать, а температуру масла в трансмиссии требовалось поддерживать на уровне двадцати градусов.