Комбинации реалий (СИ)

- Северус? Ты почему не на занятиях?

Драко. Черт. Ведь не хотел ему говорить, отчаянно оттягивал разговор до последней минуты... но... он здесь...

- Тот же вопрос я могу задать и тебе.

- Да-да, – отмахнулся слизеринец. – Что-то случилось? – он встал возле Северуса, глядя в его бледное и напряженное лицо. – Сев, ты чего такой серьезный? Какая-то весточка от Гарри? Новая причуда Дамблдора? Или ты, наконец, признал свое поражение?

- Поражение? – не понял слизеринца Северус. – Какое поражение?

- Какое, какое... Как спорить со мной, так пожалуйста. А как признавать, что Джинни выбрала меня...

- Ах, ты об этом, – Снейп отмахнулся. – Да забирай ты себе свою рыжую с руками и ногами. Этот спор изначально был глупостью. Я особо и не занимался вопросом мисс Уизли. Как-то... не до того было. Особенно, – он тяжело вздохнул, – в последнее время.

- А на что мы там спорили, м? Ты мне денег случайно не должен?

- Драко!

- Хорошо, – Малфой посерьезнел. – Хрен с ним тогда, с этим спором. Хотя я все-таки победил, поэтому я... Ладно-ладно, – заметив мрачный взгляд Северуса. – Так что тогда произошло, Сев?

Снейп вздохнул. Во внутреннем дворе появились мадам Помфри и директор.

- Драко, случилось страшное. Рухнули все надежды и чаяния, – начал Снейп. Драко нетерпеливо переминался с ноги на ногу.

- Ну?

- Я долго думал, как это преподнести, но... Гермиона... я не знаю, как ей сказать. Ты должен понять. И в этом нет моей вины, моя вина куда больше... – Северус говорил быстро, теряя основную мысль. – Драко...

- Да ты заебал, Сев!

- Гарри мертв. Его тело подняли со дна вчера утром.

- Что...

Драко оторопел. Полубезумным взглядом посмотрел на Снейпа. Посмотрел в окно. Снова на зельевара. Осознание давалось с трудом. И он... не хотел верить! Не хотел! Не могло такого случиться, чтобы Гарри – его лучший друг – погиб!

- Ты. Врешь, – произнес он в лицо своему наставнику практически так же, как это произносила Лили. Северусу стало совсем не по себе.

- Его тело сейчас выгружают, – дрожащим голосом сообщил он, кивая на окно. Драко вновь взглянул наружу. Профессор Дамблдор, профессор Флитвик и мадам Помфри стояли над гробом.

- Нет... я не могу поверить... – прошептал Драко. Затем сорвался с места прежде, чем успел что-то сказать зельевар. Снейп вздохнул. Останавливать Малфоя он не видел смысла.

Вскоре Драко показался во внутреннем дворе. Северус отвел взор, чтобы не видеть, как убивается Драко из-за погибшего друга. Съехал по стене, садясь прямо на холодный каменный пол.

Захотелось курить.

Но все сигареты были у Малфоя.

- Гермиона, привет.

Девушка подняла взгляд. На пороге ее комнаты стояла Уизли, бледная, неестественно улыбающаяся Уизли. Это Малфой успел ее так замучить? Нет, быть того не может.

- Привет... Я, – Гермиона запнулась, – я как раз хотела увидеться с тобой.

- Да? – голос Уизли дрожал. – Какое совпадение. Гермиона...

Что-то в этом разговоре было не так, Грейнджер чувствовала явный подвох. Случилось что-то плохое... Что? Темный Лорд вернулся? Вряд ли это так плохо. Ведь у него есть чудесная, прекрасная, блестящая...

- Гарри. Его больше нет.

...лысина.

Спустя два дня.

Гермиона едва стояла на ногах: сказывались бессонные ночи в библиотеке, нервы, бесконечные переживания и, наверное, беременность. Да, нечто, живущее внутри, не давало Грейнджер покоя – вот и сейчас, неосознанно держа одну руку на животе, а во второй сжимая холодные пальцы Гарри, девушка пыталась понять, как так получилось, что жизнь ее сделала столь резкую петлю.

И сразу же иронично думалось о том, что именно эта петля постепенно затягивается вокруг ее, Гермионы, шеи.

Девушка никогда не мечтала остаться матерью-одиночкой.

Она не была сильной, храброй или хотя бы, черт возьми, на самую малость готовой к тому, чтобы смотреть на то, как тело любимого человека погружают под землю, а ты ничего не можешь с этим поделать.

Грейнджер вообще не была уверенна, что хочет этого ребенка: потому что она элементарно ни черта не умела. Ну, в смысле, она даже не знала, что этому ребенку нужно, и что эта чудесная пухлощекая орущая машинка по производству какашек будет хотеть от нее.

Кроме материнской любви и всего такого.

Гермиона просто боялась.

И ей было больно, ужасно больно глубоко в душе, но еще девушка знала, что Северус и Драко что-то подливали ей в чай, и после этого Грейнджер могла забыться глубоким, крепким сном или же просто ненадолго успокоиться и привести свой разрушенный в щепки внутренний мир в состояние относительного порядка.

Северус Снейп вообще слишком сильно озаботился о Гермионе, явно чувствуя себя виноватым. Он делал все, чтобы эмоции не навредили ее ребенку, чтобы отпрыск Гарри жил, был здоров и не пострадал от эмоций умной, но такой молодой и импульсивной мамаши.

Поэтому сейчас, после того, как утром Снейп накачал девушку своим чудесным чаем, Гермиона могла лишь смотреть на бледное лицо любимого человека, сжимать в руках его пальцы, чувствовать тоску глубоко в груди и плакать. Не надрывно, как в первый день, без истерики и ненависти ко всему окружающему – плакать тихо, но от того не менее судорожно.