Комедианты

Ко мне сквозь толпу пробиралась знакомая фигура. Обычно он болтался на аэродроме, и я не ожидал встретить его здесь. Это был журналист, которого все звали Пьер Малыш, – метис в этой стране, где полукровки – аристократы, ожидающие своей очереди на гильотину. Кое-кто считал, что он связан с тонтонами, иначе как бы ему до сих пор удавалось избежать побоев, а то и чего-нибудь похуже? Однако в его светской хронике иногда попадались сатирические выпады – он все же был не лишен отваги, может быть, он рассчитывал, что полиция не читает между строк.

Он схватил меня за руки, словно мы были закадычными друзьями, и заговорил по-английски:

– Да это же мистер Браун, сам мистер Браун!

– Как поживаете, Пьер Малыш?

Он захихикал, стоя на носках остроносых туфель: Пьер был совсем маленького роста. Вот таким веселым я его и помнил, – он вечно смеялся. Его забавляло все, даже когда у него спрашивали, который час. Он был очень подвижен, и казалось, что он раскачивается от хохота, как мартышка на лиане. Я был уверен, что, когда настанет его час – а он должен был настать при том рискованном, вызывающем образе жизни, какой он вел, – Пьер Малыш засмеется в лицо палачу, как, говорят, смеются китайцы.

– Рад вас видеть, мистер Браун. Как там – сверкают огни Бродвея? Мэрилин Монро, разливанное море виски, кабачки?.. – Он слегка отстал от века, потому что уже тридцать лет не ездил никуда дальше Кингстона на Ямайке. – Дайте-ка мне ваш паспорт, мистер Браун. А где багажные квитанции? – Он помахал ими над головой, продираясь сквозь толпу, и быстро уладил все формальности; он знал всех и каждого. Даже таможенник пропустил мой багаж, не открыв чемоданов. Пьер Малыш обменялся несколькими словами с тонтон-макутом у двери, и, когда я вышел, он уже подозвал такси. – Садитесь, садитесь, мистер Браун. Сейчас принесут ваш багаж.

– Как тут у вас дела? – спросил я.

– Как всегда. Тихо.

– Комендантского часа больше нет?

– А зачем нам комендантский час, мистер Браун?

– В газетах писали, будто на севере орудуют повстанцы.

– В каких газетах? В американских? Надеюсь, вы не верите тому, что пишут американские газеты? – Он сунул голову в дверь такси и сказал со своим странным смешком: – Вы себе и не представляете, мистер Браун, как я счастлив вас видеть!

И я ему чуть было не поверил.

– А почему? Разве я не здешний житель?

– Конечно, вы здешний житель, мистер Браун. Вы – верный друг Гаити. – Он снова хихикнул. – А все-таки многие наши верные друзья нас недавно покинули. – Он слегка понизил голос. – Правительство было вынуждено забрать несколько пустовавших отелей.

– Спасибо за предупреждение.

– Нельзя же было бросить имущество на произвол судьбы.

– Какая заботливость! А кто там теперь живет?

Он захихикал:

– Гости нашего правительства.

– Неужели оно принимает гостей?

– Была у нас польская миссия, но довольно быстро уехала. А вот и ваш багаж, мистер Браун.

– А я успею добраться до «Трианона», пока не выключат свет?

– Да, если поедете прямо.

– А куда мне заезжать?

Пьер Малыш хмыкнул.

– Давайте я поеду с вами, мистер Браун. На дороге между Порт-о-Пренсом и Петионвилем много застав.

– Ладно. Садитесь. Все что угодно, лишь бы обойтись без осложнений.

– А что вы делали в Нью-Йорке, мистер Браун?

Я ответил ему откровенно:

– Пытался продать свою гостиницу.

– Не вышло?

– Не вышло.

– В такой огромной стране – и не нашлось предприимчивых людей?

– Вы же выслали их военную миссию. Заставили отозвать посла. После этого трудно рассчитывать на доверие. Господи, совсем забыл! Со мной приехал кандидат в президенты.

– Кандидат в президенты? Надо было меня предупредить.

– Не слишком удачливый кандидат.

– Все равно. Кандидат в президенты! А зачем он сюда приехал?

– У него рекомендательное письмо к министру социального благоденствия.

– К доктору Филипо? Но доктор Филипо…

– С ним что-нибудь случилось?

– Сами знаете, что такое политика. Во всех странах одно и то же.

– Доктора Филипо сняли?

– Его не видели уже неделю. Говорят, он в отпуску. – Пьер Малыш тронул шофера такси за плечо. – Остановись, mon ami[16]. – Мы еще не доехали даже до статуи Колумба, а на город быстро спускалась ночь. Он сказал: – Мистер Браун, я, пожалуй, вернусь и поищу его. Ведь и у вас в Англии не стоит попадать в ложное положение. Хорош бы я был, приехав в Англию с рекомендательным письмом к мистеру Макмиллану. – Он помахал на прощанье рукой. – Скоро зайду к вам на стаканчик виски. Я ужасно рад, ужасно рад, что вы вернулись, мистер Браун. – И он отбыл с блаженным видом, никак не вязавшимся с обстоятельствами.

Мы поехали дальше. Я спросил шофера, наверно агента тонтон-макутов:

– Доедем мы до «Трианона», прежде чем выключат свет?

Шофер только пожал плечами. В его обязанности не входило сообщать какие бы то ни было сведения. В здании выставки, которое занимал министр иностранных дел, еще горел свет, а у статуи Колумба стоял «пежо». Конечно, в Порт-о-Пренсе много машин «пежо», и я не мог поверить, что Марта так жестока или так лишена вкуса, чтобы назначать свидания на том же месте. И все же я сказал шоферу: