Комедианты

Я оглянулся. Мировой судья огромными прыжками мчался через спортивную площадку, а калека, отчаянно раскачиваясь, уходил от него к петушиной арене; он напомнил мне краба, удирающего в свою нору. Ему оставалось всего каких-нибудь двадцать шагов, но дело его было гиблое. Когда минуту спустя я оглянулся, Дювальевиль скрылся в облаке пыли, поднятом нашей машиной. Я ничего не сказал мистеру Смиту, он благодушно улыбался, совершив доброе дело; по-моему, он уже предвкушал, как расскажет эту историю миссис Смит – историю, которой она вместе с ним порадуется.

Когда проехали несколько миль, министр заметил:

– Туристский участок, конечно, находится и в ведении министра общественных работ; придется также посоветоваться с министром по делам туризма, но он мой личный друг. Если бы вы договорились со мной, я позаботился бы, чтобы и остальные были удовлетворены.

– В каком смысле «удовлетворены»? – спросил мистер Смит.

Не так уж он был прост: хотя его веру и не поколебали нищие на почтамте, город Дювальевиль, по-моему, раскрыл ему глаза.

– Вы же вряд ли пожелаете участвовать в бесконечных совещаниях, – продолжал министр, доставая коробку сигар из-за спинки сиденья. – А я изложу вашу точку зрения моим коллегам. Возьмите, профессор, парочку сигар.

– Благодарю вас, я не курю.

Водитель курил. Увидев эту сцену в зеркальце, он перегнулся назад и перехватил две сигары. Одну он закурил, другую сунул в карман рубашки.

– Мою точку зрения? – сказал мистер Смит. – Что ж, если угодно, я ее изложу. Я не думаю, что ваш Дювальевиль станет подлинным центром прогресса. Он слишком далеко расположен.

– Вы бы предпочли участок в столице?

– Я начинаю подумывать о пересмотре всего проекта вообще, – сказал мистер Смит так решительно, что даже министр смущенно замолчал.

И все-таки мистер Смит медлил с отъездом. Может быть, когда он обсудил все события этих дней с миссис Смит, помощь, которую он оказал калеке, возродила в нем надежду – надежду, что он еще в состоянии помочь страждущему человечеству. Может быть, миссис Смит укрепила в нем веру и поборола его сомнения (она была более стойким бойцом, чем он). Мы провели больше часа в мрачном молчании, но, когда мы подъезжали к «Трианону», мистер Смит уже явно начал смягчать свои суровые оценки. Его угнетала мысль, что вдруг он был несправедлив. Он холодно, но вежливо попрощался с министром социального благоденствия, поблагодарив его «за очень интересную экскурсию», но, уже стоя на ступеньках веранды, покаялся:

– Я, кажется, слишком резко напустился на него за эту фразу «все были удовлетворены». Она вывела меня из себя, но ведь английский – не родной для него язык. Может, он не имел в виду…

– Он имел в виду именно то, что вы думаете, хоть и не хотел высказываться так откровенно.

– Должен признаться, что это строительство не произвело на меня благоприятного впечатления, но, знаете, даже Бразилиа… а у них там сколько хотите специалистов… ведь к чему-то стремиться – уже похвально, даже если терпишь неудачу.

– Боюсь, что они здесь еще не созрели для вегетарианства.

– Мне тоже это приходило в голову, но, может быть…

– Наверно, им сперва надо вволю наесться мяса.

Он взглянул на меня с укором.

– Мы обсудим все это с миссис Смит.

Потом он оставил меня одного, вернее, так я думал, пока, зайдя к себе в кабинет, не застал там британского поверенного в делах. Жозеф успел поднести ему своего знаменитого ромового пунша.

– Какой красивый цвет, – сказал поверенный, подняв на свет бокал.

– Тут гренадин.

– Я еду в отпуск, – сказал он, – на будущей неделе. Пришел попрощаться.

– Небось будете счастливы, что выбрались отсюда.

– Почему, здесь интересно, – сказал он, – очень интересно. Бывают места и похуже.

– Разве что Конго. Но там люди умирают быстрее.

– А я все же рад, – продолжал поверенный, – что не оставляю в тюрьме соотечественника. Заступничество мистера Смита увенчалось успехом.

– Не знаю, помог ли тут мистер Смит. У меня создалось впечатление, что Джонс выбрался бы сам, так или иначе.

– Хотел бы я знать, в чем его сила. Не стану от вас скрывать, что я наводил справки…

– Он, как и мистер Смит, привез рекомендательное письмо, и я подозреваю, что оно, как и у мистера Смита, было адресовано не тому, кому надо. Вот почему, мне кажется, его и арестовали, когда обнаружили у него в порту письмо. Я думаю, что письмо было к одному из армейских офицеров.

– Он явился ко мне позавчера вечером, – сказал поверенный. – Я его не ждал. Было очень поздно. Я уже собирался спать.

– Я не виделся с ним с того вечера, когда его освободили. По-моему, его друг, капитан Конкассер, считает, что я не заслуживаю доверия. Ведь я присутствовал при том, как Конкассер сорвал похороны Филипо.

– Джонс дал мне понять, что работает над каким-то правительственным проектом.

– Где он живет?