Комедии

Люсетта. А я говорю – я.

Нерина. Четыре года, как он на мне женат.

Люсетта. А мы с ним лет уж семь как поженились.

Нерина. Я приведу очевидцев – они подтвердят.

Люсетта. У нас в округе все про это знают.

Нерина. Весь наш город тому свидетель.

Люсетта. Весь Пезенас был на нашей свадьбе.

Нерина. Весь Сен-Кентен присутствовал на нашем венчании.

Люсетта. Я говорю истинную правду.

Нерина. Я говорю сущую правду.

Люсетта(господину де Пурсоньяку). Что, окаянный, посмеешь ты отрицать?

Нерина(господину де Пурсоньяку). Откажешься ты от меня, злодей?

Господин де Пурсоньяк. Обе вы одинаково правы.

Люсетта. Ну и бессовестный! Неужто ты, мерзавец, забыл про бедненькую Фаншон и про несчастного Жане, которые у нас родились?

Hерина. Посмотрите на этого подлеца! Как, ты не помнишь наше бедное дитя, крошку Мадлену, которую ты мне оставил в залог своей верности?

Господин де Пурсоньяк. Бессовестные нахалки!

Люсетта. Поди сюда, Фаншон, поди и ты, Жане, подите сюда оба, подите, поглядите на этого зверя отца, которому не жаль своих детищ!

Hерина. Подойди, Мадлена, подойди, дитятко, пристыди своего бессовестного отца!

ЯВЛЕНИЕ X

Господин де Пурсоньяк, Оронт, Люсетта, Нерина, дети.

Дети. Ах, папа? Папа? Папа!

Господин де Пурсоньяк. Подите прочь, потаскушкины отродья!

Люсетта. Ты что, изменник, последней совести лишился: не признаешь своих детей? И в тебе не говорит отцовская любовь? Нет, ты от меня не отделаешься, негодяй! Я от тебя не отстану, буду попрекать тебя твоим злодейством, пока тебя не повесят, изверг, пока тебя не повесят!

Нерина. И не стыдно тебе говорить мне такие слова и быть таким бесчувственным к ласкам этого несчастного ребенка? Нет, ты не уйдешь из моих рук! Как ни вертись, а я докажу, что я твоя жена, и добьюсь, что тебя повесят.

Дети. Папа! Папа! Папа!

Господин де Пурсоньяк. Караул! Караул! Куда мне бежать? Не могу больше!

Оронт. Вы действительно хорошо сделаете, если его накажете. Он заслуживает, чтобы его повесили.

ЯВЛЕНИЕ XI

Сбригани один.

Сбригани. Я слежу за всем издали: дела идут недурно. Мы так доймем нашего провинциала, что он, честное слово, рад будет унести отсюда ноги.

ЯВЛЕНИЕ XII

Господин де Пурсоньяк, Сбригани.

Господин де Пурсоньяк. Ах, я совсем разбит! Что за мучение! Вот проклятый город! Напали со всех сторон!

Сбригани. Что с вами, сударь? Опять что-нибудь стряслось?

Господин де Пурсоньяк. Да. В этом городе хоть пруд пруди женами и клистирами.

Сбригани. Как так?

Господин де Пурсоньяк. Две мерзкие трещотки явились ко мне с обвинением, будто я женат на обеих, и грозят судом.

Сбригани. Скверно ваше дело! Местный суд дьявольски строг по части таких преступлений.

Господин де Пурсоньяк. Да, но если б даже и состоялось следствие, разбор дела, предварительное решение и вступление его в силу по неявке одной из сторон, то у меня остается еще возможность обжаловать приговор, приостановить его действие и отменить его ввиду нарушения процессуальных норм.

Сбригани. Вот что значит изъясняться на языке чисто юридическом! Сразу видно, что вы с этим делом знакомы.

Господин де Пурсоньяк. Я? Ничего подобного. Я дворянин.

Сбригани. Чтобы так изъясняться, нужно иметь опыт.

Господин де Пурсоньяк. Ничего подобного. Просто здравый смысл подсказывает мне, что мои доводы не могут не быть приняты во внимание и что меня не осудят по одному лишь голословному обвинению, без проверки свидетельских показаний и без очной ставки.

Сбригани. Какое знание всех юридических тонкостей!

Господин де Пурсоньяк. Эти слова сами так и срываются у меня с языка, но значения их я не понимаю.

Сбригани. Мне думается, что здравый смысл может помочь дворянину разобраться в вопросах права и судопроизводства, но не в крючкотворном языке.

Господин де Пурсоньяк. Слова эти встречались мне в романах, и я их запомнил.

Сбригани. Ах, вот оно что!

Господин де Пурсоньяк. В доказательство того, что крючкотворство мне чуждо, я попрошу вас направить меня к какому-нибудь адвокату, чтобы посоветоваться с ним о моем деле.

Сбригани. Извольте, я вас познакомлю с двумя опытными адвокатами. Но предупреждаю вас, чтобы вы не удивлялись их манере говорить: они усвоили в суде привычку говорить нараспев, так что можно подумать, будто они поют. Вы примете их разговор за пение.

Господин де Пурсоньяк. Не все ли мне равно, как они говорят? Лишь бы сказали то, что мне важно от них услышать.

ЯВЛЕНИЕ XIII