Комедии и комические оперы

Яков Ростер(один). Какая это справедливая пословица: ученье свет, а неученье тьма! Как тому хорошо, кто учен! Например-таки, и я в поваренной науке... Мусье Кассероль, славный французский кухмистер, мой мудрый учитель, правду говаривал: на что учиться прочим разным наукам? они только замешивают разум. В поваренной все есть: астрономия, физика, химия, мораль, политика и сама медицина... и точно так... в астрономии толковал он мне часто обращение около своей оси небесных шаров, в том числе и нашей земли. Жареное была земля, а вертел — ось ее. То правда, что оттого он, заговорясь о небесах, часто пережигал жаркое; но для просвещения ума это безделица... Физика изъяснялась разными скотинами, птицами, травами и кореньями, которые на кухне употребляются... химия, вареньем и смешеньем оных... медицина выдумана для здоровья; но что лучше от болезни сохраняет, как уменье делать кушанье здоровое. Медицина попорченное исправляет, а поваренное искусство не допускает портиться. Особливо это правило медикополитическое мусье Кассероля мне нравится: не надобно — говорил он — допускать объедаться; и для того должно всегда из отпущенного на кухню готовить самомалейшую часть, а остальное удерживать в свою пользу... Мораль и политику, то есть, уменье обходиться с людьми, не ясно ли преподает нам поваренная наука? В этом я живой пример. Я посмотрел бы, как бы другой, не так ученый, мог жить с такими вздорными господами, каковы мои. Мусье Кассероль, ты превеликий человек, а я по тебе первый.

Явление 2

Марина, Яков Ростер.

Ростер. Что скажешь, Маринушка?

Марина. От досады ничего говорить не могу.

Ростер. А я было думал, ты приказ от барыни вынесла, что к столу мне готовить.

Марина. Вынесла. Коли хочешь, я его тебе отдам?

Ростер. Пожалуй, отдай поскорее. Мне очень не хочется принять его прямо от барыни.

Марина(замахиваясь). Прими же от меня.

Ростер(назад отступая). Что это такое?

Марина. Пощечина, которую она мне дала.

Ростер. Нет, нет, не принимаю. Этого нельзя ни изжарить, ни в соус положить. Побереги для себя. Она замена румянам, так тебе нужнее... да за что этак тебя попотчевали?

Марина. Здорово живешь. Ты знаешь, барин уехал на охоту. Ей не с кем спорить, и так, от скуки со мною повздорила.

Ростер. Да за какое дело?

Марина. За важное. Я ей подала новые башмаки; она спросила у меня, нет ли новее? Я ей сказала, что новее быть не может, потому что эти ни разу не вздеваны... и пошла потеха... Я ей ясно доказала, что я права.

Ростер. А она еще яснее. Вот оттого-то и дурно тебе, что ты не умеешь на свете жить... не надобно спорить с теми, кто нас сильнее и кто кулаком доказывать может.

Марина. Вот-на, еще выехал какой учитель жить на свете! Я посмотрела бы, как бы ты отделался от барыни, или от барина, когда они в духе спорить.

Ростер. Да для чего же у меня с ними ладно?

Марина. Для того, что ты не всегда у них на глазах.

Ростер. Нет, для того, что я умею с людьми обходиться; а этому научился от поваренного искусства. Знаешь ли ты, Маринушка, что поварская наука первая на свете. Кто ее знает совершенно, тому нечему учиться.

Марина. Я тут мудрости никакой не вижу, кроме только, что можно всегда хорошо быть сыту.

Ростер. То так, если смотреть простыми, грубыми глазами. Но благодаря моему учителю, мусье Кассеролю, я смотрю на все так, как он говаривал, — философическими глазами; и всегда кушанье сравнивая с людьми, я знаю, если на большой огонь вдруг поставишь, то переваришь, пересушишь. И так как первое правило на кухне все делать на маленьком огне; по тому же правилу и с людьми, поступая полегоньку, потихоньку, скромно, осторожно, я счастлив, всем угождаю, и даже с барами у меня не только раздора не бывает, да еще они меня и любят.

Марина. Увидим. Вот сама идет с тобою говорить.

Ростер. Я очень рад.

Марина. Отчего же ты побледнел?

Ростер. От радости, что имею случай тебе мой ум показать.

Явление 3

Госпожа Кутерьма,Яков Ростер,Марина.

Г-жа Кутерьма. О чем у вас спор?

Ростер. Мы, сударыня, не спорим, а говорим, что спору бы никогда не было, если бы все были благоразумны.

Г-жа Кутерьма. Кто ж по-твоему неблагоразумен?

Ростер. А тот, кто видит, что он не прав, а все-таки спорит.

Г-жа Кутерьма. Слышишь ли, Марина? Вот так-то и тебе надобно рассуждать. Мне спорить — острый нож! да нельзя: как ни остерегайся, против воли заведут.

Ростер. Вот только лишь теперь я об этом рассуждал. Барыня у нас — говорил я — такая умная, что никогда не в деле спорить не станет.

Г-жа Кутерьма. Слышишь ли, Марина?

Марина. Слышу, сударыня. (В сторону.) Кабы этого рассказчика черт попутал.