Читаем Комедии. Сказки для театра. Трагедии полностью

ДавидОтсутствия вины.СаулЧто вижу?!МелхолаБоже!ИонафанЧто ты наделал?!АвенирДерзость!ИонафанАх, отец!..МелхолаОтец, вот муж мой, ты его мне дал.СаулЧто вижу я?ДавидМой царь! Давно хотелТы головы моей. Так вот — бери,Секи ее.СаулЧто слышу?… О Давид!В тебе вещает бог; тебя привелКо мне господь…ДавидДа, царь, тот, кто господь,Тот, кто меня, несмелого юнца,Лицом к лицу тогда поставил в ЭлеС той непомерной спесью, с Голиафом,Вооруженным с ног до головы,Тот, кто потом твоим суровым ратямПобеду присовокуплял к победеИ для своих непостижимых целейНезримо направлял мою десницуК деяньям, — да! тот бог, который велМеня к тебе с победой. Как желаешь -В рядах бойцов иль на челе у войска, -Прими меня. Пусть будет враг повергнутСперва, пусть аквилон развеет тучи,Которые скопились над тобой;Потом, Саул, казнишь меня в награду.Ни одного движенья, ни волненьяТебе не будет стоить смерть моя.Ты скажешь: "Сгинь, Давид!" — и АвенирУбьет меня. — Я буду без мечаИ без щита, носить мне не присталоОружье во дворце у господина,Оно для тех, что лишены терпенья,Смирения, молитвы и любви.Пускай, коли того захочет бог,Погибну как твой сын, а не как враг.Так на горе готов был кровь отдатьСын праотца; ни знаком, ни движеньемНе показал он неповиновенья.Над ним была занесена рукаДля убиенья зверского, а онОтцу другую руку целовал.Вели мне быть, как он, все отними.Господь меня великим сделал, онВ прах превратит меня.СаулКакой туманВ моих незрячих старческих глазахРазвеял ты! О, что я слышу сердцем!..Ты смел в речах, Давид. Ты смелым был,Но, ослепленный собственной гордыней,Дерзнул презреть меня, превысить власть,Мой блеск присвоить, а хвалы похитить.Пусть был бы я не царь твой — свежий воин,Ты пренебрег заслуженным бойцом!Великодушный, здесь ты не был им.Тебе израильские пели жены:"Давид, герой, убил он тьмы и тьмы,Саул лишь тыщи". Ах, я был пронзенТой песнею. А ты им не ответил:"Саул, когда был молод, убивалНе тысячу, а тоже тьмы, он — воин,Он сотворил меня".ДавидЯ говорил,Но тот, кто был ключарь твоих ушей,Кричал: "Давид, он слишком на виду.Он на устах у всех, в сердцах у многих,Коль не убить, то как его пресечь?"А мог бы Авенир сказать царюНе так искусно, но зато правдиво?"Давид намного превзошел меня,Поэтому его я ненавижу,Завидую, мечтаю сжить со света",АвенирИзменник! А в тот день, когда ты шелШушукаться с своими вещунами,Когда царю ты подлые тенетаРаскидывал, когда средь филистимлянСкрывался, среди недругов нечистыхДни проводил, с подручными своимиНе прерывая тайные сношенья, -Я ль наговаривал? А может, тыТворил все это? Поначалу ктоРасполагал царя к тебе и ктоСоветовал принять тебя в зятья?Я, Авенир, один…МелхолаНет, я ДавидаСама добилась, доблестью егоУвлечена. Он был моим дыханьем,Мечтою тайной, был моей надеждой.В нем жизнь моя. И даже в низшем званье,И даже в жалкой нищете ДавидСпособен сердце одарить моеЩедрей, чем все властители Востока.СаулНо чем, Давид, улики АвенираТы опровергнешь? Отвечай: не ты лиСкрывался в Филистии? СеменаЗлодейских смут не ты ль в народе сеял?Не ты ли, наконец, на жизнь царя,На жизнь отца второго, посягалНе раз?ДавидПусть за меня ответит этотЛоскут от царской мантии твоей.Узнал его? Возьми: сличи.СаулА ну-ка!И вправду — мой… Да где ты это взял?ДавидВзял у тебя. От мантии твоейМечом отрезал. — Помнишь об Енгадде?Там, где меня ты загонял, как зверя,Чтобы казнить, в пещере близ ручьяТогда я укрывался; там и тыОдин, оставив всех своих воякНа страже близ ее крутого входа,Прилег соснуть на мягких покрывалахИ мирно задремал… О, небо! КакТы мог заснуть с душою, полной злобы?Уж не смеется ли порой господьНад замыслами нашими? ТогдаЯ мог убить тебя и мог бежать,Я знал запасный выход: и тому,Что мог я, вот свидетель — твой лоскут.Ты, царь, великий, гордый, во главеОтряда воинов, ты был в рукахПрезренного изгнанника… А гдеБыл Авенир, недреманное око?Так служит он? Так бережет царя?Гляди, кого ты одарил доверьемИ на кого ты обратил свой гнев!Неужто у тебя теперь нет знакаВеликодушья, верности и чести,И нету знака преданности малой,И ярой зависти, и небреженья.Присущих Авениру?СаулПобедил…Ты победил, сын мой! А ты молчиИ слушай, Авенир!МелхолаО, радость!ДавидЦарь!ИонафанО, день счастливый!МелхолаО, супруг!СаулСей деньИ впрямь есть день веселья и победы.Хочу, чтоб ты начальствовал в бою;Пусть стерпит Авенир, я так желаю.Тягаться можете в уничтоженьеВрагов. Ионафан, ты рядом с братомСражаться будешь; за тебя в ответе -Давид, а ты в ответе за него.ИонафанНачальником — Давид, порукой — бог.МелхолаБог возвратил тебя, он — сбережет…СаулДовольно! Сын мой, перед долгим боемВойди в шатер, чтоб отдохнуть. ПускайЛюбимая жена смягчит страданьеРазлуки вашей, пусть своей рукойТебе нальет и за столом прислужит.Ах, дочь, исправь, насколько это можно,Родителя невольные ошибки.
Перейти на страницу:

Похожие книги

Общежитие
Общежитие

"Хроника времён неразумного социализма" – так автор обозначил жанр двух книг "Муравейник Russia". В книгах рассказывается о жизни провинциальной России. Даже московские главы прежде всего о лимитчиках, так и не прижившихся в Москве. Общежитие, барак, движущийся железнодорожный вагон, забегаловка – не только фон, место действия, но и смыслообразующие метафоры неразумно устроенной жизни. В книгах десятки, если не сотни персонажей, и каждый имеет свой характер, своё лицо. Две части хроник – "Общежитие" и "Парус" – два смысловых центра: обывательское болото и движение жизни вопреки всему.Содержит нецензурную брань.

Владимир Макарович Шапко , Владимир Петрович Фролов , Владимир Яковлевич Зазубрин

Драматургия / Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия / Советская классическая проза / Самиздат, сетевая литература / Роман
Анархия
Анархия

Петр Кропоткин – крупный русский ученый, революционер, один из главных теоретиков анархизма, который представлялся ему философией человеческого общества. Метод познания анархизма был основан на едином для всех законе солидарности, взаимной помощи и поддержки. Именно эти качества ученый считал мощными двигателями прогресса. Он был твердо убежден, что благородных целей можно добиться только благородными средствами. В своих идеологических размышлениях Кропоткин касался таких вечных понятий, как свобода и власть, государство и массы, политические права и обязанности.На все актуальные вопросы, занимающие умы нынешних философов, Кропоткин дал ответы, благодаря которым современный читатель сможет оценить значимость историософских построений автора.В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Дон Нигро , Меган ДеВос , Петр Алексеевич Кропоткин , Пётр Алексеевич Кропоткин , Тейт Джеймс

Фантастика / Публицистика / Драматургия / История / Зарубежная драматургия / Учебная и научная литература