Комендантский час

Уникальная МТС (под золотыми крестами) не могла пожаловаться на свою «резиденцию». Быть может, это и сыграло ту «положительную роль», что собор не взорвали.

Однако чем-то надо было отличиться. Тем более, что в Москве уже взлетел на воздух храм Христа Спасителя… Решили ограничиться малыми «косметическими мерами», содрав позолоту и спилив кресты (языки колоколов, конечно, были давно вырваны). В тот же день — не простаивать же машинному парку — сцепив в один ряд тракторы, пытались сковырнуть памятник Ермаку. Но «железные кони», обошедшие в песнях «все поля», оказались бессильными.

В толпе, окружившей озадаченных трактористов и не теряющих бдительности чекистов, уверяли, что стягивать Ермака Тимофеевича — дело безнадежное, потому как швеллер, уходящий из-под памятника глубоко в землю, имеет горизонтальный отворот… Если учесть, что к тому времени ушел в предание памятник М. И. Платову, а от памятника Я. П. Бакланову остался лишь цоколь с надписями, по которым и можно было определить боевой путь отважного генерала, то Ермак был последний из «царевых слуг» на улицах белой Вандеи.

Пока суд да дело — наступил вечер… А утром — пусто было на Соборной площади. Видно, в атаманском дворце, где удобно расположилась «новая знать», вняли доводам горожан — и до поры до времени решили не трогать покорителя Сибири.

В послевоенное время распространялись басни, что, мол, это немцы хотели убрать памятник, да слабовата оказалась чужеземная техника против бронзового атамана.

Правда, кто разорил собор, вопросов не было, как снят был с уходом немцев и самый главный вопрос: продолжать ли служить храму своему прямому и Великому предназначению? И многие вздохнули с облегчением, когда власти не стали чинить препятствий верующим.

Разор был ужасен. Все необходимые предметы религиозного культа пришлось собирать по другим церквям, особенно тем, что закрывались. А ведь одни только иконы несли в себе ту неповторимость, что были в единственном экземпляре и предназначались именно для Вознесенского собора. Цветные витражи окон были выбиты, крыша главного купола текла, полы… их мрамор пошел на облицовку театра М. Горького в Ростове.

Но даже и после внутренней реставрации — в подвалах собора долгое время был… склад.

Зерно — россыпью и в чувалах — лежало, закрывая усыпальницы М. И. Платова, В. В. Орлова-Денисова, И. Е. Ефремова, Я. П. Бакланова. Прах героев Дона и Отчизны был уже разорен, и гробницы попросту забетонировали…

Так, в муках и испытаниях, но все же нес свою нелегкую службу собор до недавнего времени.

Национальное русское самовыражение — при всей своей многогранности — оказалось немыслимо без религии. Ключевое положение, какое занимает церковь в жизни любого европейского государства, в России и на сегодняшний день не нашло воплощения. И дело тут, если говорить об историческом аспекте, не столько в невосполнимом уроне, какой понесла Церковь в годы советской власти, сколько в расколе, происшедшем в 1927 году.

Декларация митрополита Сергия была в то время воспринята как лояльная режиму и посеяла рознь между верующими. На самом деле декларация была направлена на сохранение хотя бы того, чем довольствовалась Церковь после учиненного разгрома. Русская же зарубежная Церковь поспешила осудить Сергия и на многие годы порвала отношения с соотечественниками.

С тем и пришла Россия к тысячелетию со дня своего крещения…

К сожалению, народ (верующий и неверующий) не услышал имени главных виновников, так и не удосужившихся покаяться.

Впрочем, так ли уж успокаивают душу выдавленные по необходимости признания? Их нравственное обесценивание — повод для лишних раздоров. А нужна хоть мало-мальская душевная устойчивость.

Трудно поверить (как модно сейчас говорить) в консолидацию. Напичкав свой язык иностранными фразами, мы и ставим цель какую-то декларативно-декоративную. Нам не от чего оттолкнуться, и мы слепы в новых «ориентирах», забыв про свои корни и национальную самобытность. А сделав первый робкий шаг (шаг неизвестно к чему), надолго застываем на месте.

Восстановить Церковь (в более глубоком понимании этого слова) — не обновить пустые лозунги.

Призыв к возрождению былой мощи России неотделим от реального возрождения православной церкви. Были в ее истории Тихон, отец Нектарий, протоиерей Иоанн Кронштадский… Их имена по достоинству украшают энциклопедию отечественной жизни, написанную обдуманно и достоверно.

История — ничто без своих памятников… Вознесенский собор — не исключение. Несмотря на идущий в нем ремонт, он открыт для всех. Но проблемы его не только не уходят, а наоборот, прибавляются.

Грустно слышать, что исчезли в разные годы хоругви, богослужебные сосуды, подсвечники, мебель, книги. Из пятнадцати паникадил сохранились только два…

С 1989 года наконец-то зазвонили соборные колокола. Однако нет баса — большого колокола. Как тут не вспомнить прежний, семисотпудовый.