Комиссар госбезопасности

— Всё это бред! — выслушал обвинения Судоплатов. — Кроме того протестую против незаконных в отношении меня как арестованного действий: я не присутствовал при обыске в своем кабинете, не получил опись изъятых личных вещей, и в завершение, при доставке в тюрьму у меня были похищены надзирателем швейцарские наручные часы.

Прокуроры ошарашено уставились на подследственного, не веря собственным ушам. Наконец Руденко пришел в себя и сказал, что прикажет во всём разобраться. Пока оба были в замешательстве, Судоплатов пошёл дальше и выразил протест, что его вопреки закону допрашивают в ночное время. На этот раз Генеральный был начеку и оборвал.

— Мы не будем придерживаться правил, допрашивая заклятых врагов советской власти. Можно подумать, что у вас в НКВД соблюдались формальности. С вами, Берией и со всей вашей бандой будем поступать так же.

На следующее утро в камере появился дежурный офицер с описью отобранных у Судоплатова при обыске вещей, среди них были и часы. Он подписал документ.

Второй допрос проходил уже днем, Руденко поинтересовался биографией арестованного. Отвечая на вопросы, Павел подчеркнул, что не имел никаких связей с Берией до назначения его в 1938 году в центральный аппарат.

— Допустим, — согласился Генеральный и предложил дать свидетельские показания против Берии: рассказать о его плане тайного сговора с Гитлером по заключению сепаратного мира при посредничестве болгарского посла Стаменова, о привлечении «английского шпиона» Майского для установления тайных контактов с Черчиллем и, наконец, о готовившихся терактах по уничтожению советского руководства с помощью ядов.

— Помочь нам разоблачить злодейские планы Берии — ваш партийный долг, — с нажимом заявил он.

— Во-первых, я ничего не знал об этих чудовищных планах, — ответил Судоплатов, — а во-вторых, Стаменов был нашим агентом. Через него по приказу правительства запускалась дезинформация, рассчитанная на дипломатические круги и, в конечном счете, на немцев, о возможном мирном договоре с Гитлером на основе территориальных уступок, чтобы выиграть время. Что касается Майского, то последний раз я беседовал с ним в 1946-м году, когда Берия уже не руководил органами госбезопасности, а занимался только разведкой по атомному оружию, и я не имел с ним с тех пор никаких связей. Предъявленная мне на допросе докладная британского сектора, в которой анализировались контакты Майского, подписанная Федотовым, одним из руководителей Комитета информации в то время, представляла собой обычный служебный документ и рассылалась всем руководителям разведслужб. Я также отрицаю участие в террористических планах против врагов Берии, а также отмечаю, что в течение тридцатилетней службы в органах делал всё, зачастую рискуя жизнью, чтобы защитить правительство, государство и советских людей от наших общих врагов.

Руденко грубо оборвал допрашиваемого и предъявил ещё одно обвинение.

— Вы не выполнили приказ Сталина и Маленкова о ликвидации таких злейших врагов советского государства, как Керенский и Тито. И не питайте иллюзий, что если вы с Эйтингоном много лет назад провели операции по ликвидации Троцкого и Коновальца, это вас спасёт. Партия и правительство предлагают вам сотрудничать с нами в разоблачении преступных действий Берии, и от того, как вы поможете нам, зависит ваша судьба. Если вы откажетесь сотрудничать с нами, то мы уничтожим не только вас, но и всю вашу семью. Сейчас вы являетесь заключенным номер восемь в составе группы из пятидесяти человек, арестованных по этому делу.

За годы репрессий и показательных процессов Судоплатов знал, какими методами добивались признаний и лжесвидетельств, определив для себя главное: хотя твоя судьба и предопределена, единственный способ сохранить человеческое достоинство и своё имя чистым — отрицать приписываемые тебе преступления, пока хватит сил.

Вместе с тем понимал, что, спасая себя и свою семью, он не должен проявлять скептицизма по поводу существования заговора Берии. Именно поэтому заявил, что готов сообщить обо всех известных ему фактах, одновременно настаивая, что о заговоре и ликвидации неугодных ничего не знал.

Это была его последняя встреча с Генеральным прокурором. Через день допросы возобновились, но теперь их вёл Цареградский, предъявивший Судоплатову официальное обвинение в заговоре с участием Стаменова с целью заключения тайного сепаратного мира с Гитлером, а также создании особой группы при наркоме внутренних дел для совершения по приказам Берии тайных убийств враждебно настроенных к нему лиц и руководителей партии и правительства в сговоре с «сионистом» Майрановским, бывшим начальником «Лаборатории-Х», для совершения этих убийств с применением специальных ядов, которые нельзя обнаружить. По его словам, Судоплатов использовал Майрановского, которого арестовали раньше, как доверенное лицо для убийства врагов Берии на явочных конспиративных квартирах и дачах НКВД-МГБ.