Комиссары

Политрук… Он с солдатами день и ночь. Это их друг. Он и поговорит по душам, и поможет написать письмо домой, первым затянет песню, кинет добрую шутку… Политрук организует митинги и политинформации, читает вслух газеты, сообщения Совинформбюро, приказы Верховного Главнокомандующего, знакомит бойцов с различными воззваниями и листовками, помогает парторгу, он первый друг комсомольцев. А какой наукой убеждать становились для политруков пламенные статьи М. Шолохова, А. Толстого, И. Эренбурга, В. Вишневского, присылаемые в дивизионную газету стихи земляка Джамбула!..

Любил В. Г. Клочков политическую работу, видел ее высокий смысл и знал, что самый главный результат всех усилий политрука — как воюют солдаты. Все подчинял этому, был инициативен и остроумен, ломал шаблоны. Интереснейший на этот счет эпизод содержится в книге первооткрывателя подвига героев-панфиловцев Александра Кривицкого «Подмосковный караул».

Однажды А. Л. Мухамедьяров и секретарь партбюро полка увидели, что Клочков собрал группу бойцов и что-то говорит им. Оказалось, он читает вслух фашистскую листовку. Когда прочел; побеседовал с бойцами, спросил: «Что мы с этими листовками делать будем?» В ответ раздалось: «Помять их да в дело пустить — по назначению!»

Когда бойцы разошлись, Клочкову сказали:

— Ты что же делаешь, политрук?.. Ты же знаешь приказ: немецкие листовки собирать и, не читая, отправлять в политотдел дивизии. Там эту пакость не мнут, а сжигают.

— Так я знаю приказ. Но ведь кто найдет листовку, то ее прочтет, хоть краем глаза, но заглянет же, а уж потом принесет. Я и рассудил — прочесть ее тем, кто подобрал, и потолковать по душам.

Однако приказ есть приказ. Собрали партбюро. Но не успели еще вынести решение, как позвонил Гундилович и попросил срочно отпустить Клочкова — немцы начинают атаку. Пришлось заседание прервать. А на следующий день явился политрук с пленным немцем да с повозкой трофеев. «Вещественные доказательства» в пользу Клочкова были наглядны…

После своей неудачи в октябре фашисты готовились к новому наступлению на столицу.

Из приказа Гитлера: «Солдаты! Перед вами Москва! За два года войны все столицы континента склонились перед вами, вы прошагали по улицам лучших городов. Осталась Москва. Заставьте ее склониться, покажите ей силу вашего оружия, пройдите по ее площадям. Москва— это конец войны. Москва — это отдых. Вперед!»

7 ноября. Вся страна слушала выступление Верховного Главнокомандующего. Он не скрывал — враг у стен Москвы, но вселял уверенность, звал к отпору, к подвигам: «На вас смотрит весь мир, как на силу, способную уничтожить грабительские полчища немецких захватчиков. На вас смотрят порабощенные народы Европы, попавшие под иго немецких захватчиков, как на своих освободителей. Великая освободительная миссия выпала на вашу долю. Будьте достойными этой миссии! Война, которую мы ведем, есть война освободительная, война справедливая… Под знаменем Ленина — вперед к победе!»

Прекрасно оснащенной гитлеровской махине в трудно, казалось бы, останавливаемом ее движении к столице было противопоставлено при всех страшных трудностях многое. И войска, обретшие немалый с 22 июня опыт. И вовремя стянутые резервы. И умело найденный полководческий маневр. И стратегически великолепно определенный час и день решительного контрнаступления.

И еще одно грозное оружие — то, чего фашизм в расчет не принял. В душах советских людей страшным для врага взрывом накопилось понимание своей особой ответственности за судьбы Родины.

Такой нравственной стойкостью и силою убежденности обладали миллионы.

Из писем тех, кто погиб, но не дал склониться Москве.

И. В. Панфилов — жене Марии Ивановне: «Ты, Мурочка, себе представить не можешь, какие у меня хорошие бойцы, командиры, — это истинные патриоты, бьются, как львы, в сердце каждого одно — не допустить врага к родной столице, беспощадно уничтожать гадов. Смерть фашизму!

Мура, сегодня приказом фронта сотни бойцов, командиров дивизии награждены орденами Союза. Два дня тому я награжден третьим орденом Красного Знамени…

Мура, пока. Следи за газетами, ты увидишь о делах большевиков».

Политрук В. Г. Клочков — жене и дочери. Он пишет домой 7 ноября большое и подробное письмо. Говорят, что оно не сразу было передано связистам, не сразу было отправлено. Светом уже потухшей звезды пришло это письмо жене и дочери. Читая письмо, они еще не знали, что их отец и муж героически погиб, что он тайком от фашистов погребен местными жителями за домиком железнодорожного обходчика, что панфиловцы, когда отбросят врага, произнесут здесь поистине вещие слова: «Вечная память и слава героям!»

Итак, последнее письмо в Алма-Ату, в котором голос живого Василия Георгиевича Клочкова:

«Милая жена и любимая дочь! Ваш папа жив, здоров, неплохо воюет с немецкими извергами.

Нинуля, я вчера вкратце написал вам о награде и поздравлял вас с праздником. Сегодня можно описать подробно.