Коммандер

Несмотря на жару он накинул на себя черный плащ и, сгорбившись на кормовом сидении, со смертельно бледным лицом напряженно вглядывался в сужавшуюся бухточку. Во время прилива в устье речки образовывалась небольшая песчаная отмель, на которую и сел катер. Все выскочили из шлюпки, чтобы перетащить ее через намытый песок, а два матроса понесли Стивена на берег. Аккуратно поставив его на землю гораздо выше отметки прилива, они посоветовали ему опасаться валявшихся повсюду палок и вернулись за его плащом. Поток воды постепенно сформировал чашу в породе в верхней части пляжа. Здесь-то моряки и стали наполнять бочки водой, в то время как морские пехотинцы, встав по краям участка, их охраняли.

— Превосходный был обед, — заметил Диллон, удобно усевшись вместе со Стивеном на нагретый гладкий валун.

— Мне редко доводилось есть что-то вкуснее, — отозвался доктор. — Тем более в море. — Джек пригласил к себе французского кока с «Санта Лючии», добровольца-роялиста, и стал набирать вес, как премированный бык. — Вы тоже держались  весьма оживлённо.

— Это было явным нарушением военно-морского этикета. За столом у капитана принято говорить лишь тогда, когда к вам обращаются, и со всем соглашаться. Развлечение малоприятное, но таков обычай. И потом, я считаю, что он представляет короля. Но мне показалось, что я могу не обращать внимания на этикет и постараться вести себя скорее как гражданское лицо. Вы знаете, я был не вполне справедлив к нему, напротив, — добавил Диллон, мотнув головой в сторону «Софи», — так что с его стороны было весьма любезно пригласить меня.

— Он действительно любит призы. Однако захват призов не главная его цель.

— Вот именно. Хотя, замечу между прочим, не все это понимают, но он вредит себе. Например, я не думаю, что матросы осознают это. Если бы их не держали в ежовых рукавицах строгие офицеры, боцман и констапель, а также, должен признать, этот самый Маршалл, то мы бы хлебнули с ними горя. И такая опасность по-прежнему существует: призовые деньги кружат голову. От призовых денег до воровства и грабежа один шаг. Такое не раз уже бывало. А где грабеж и пьянство, там жди дезертирства и бунта. Мятежи всегда вспыхивают на тех кораблях, где дисциплина или слишком ослаблена, или чересчур строга.

— Вы ошибаетесь, полагая, что матросы не понимают капитана. Даже необразованные люди прекрасно разбираются в таких тонкостях. Вы когда-нибудь сталкивались с тем, чтобы у деревенских сложилось ошибочное мнение о ком-то? И как раз проницательность начинает пропадать вместе с получением малейшего образования, примерно как это происходит со способностью запоминать стихи. Есть же ученые головы, которые не могут выучить и двух стихотворных строк, а я знавал крестьян, которые могли прочитать наизусть две-три тысячи. Но неужели вы действительно считаете, что дисциплина у нас ослабела? Удивительно это слышать, хотя я так плохо разбираюсь в морских делах.

— Нет. С тем, что обычно называют дисциплиной, у нас очень строго. Я имею в виду совсем другое, так сказать, промежуточные условия. Офицеры повинуются командиру потому, что он сам кому-то повинуется. Дело не в личностях, на какой бы ступени они ни стояли. Если он не повинуется, то цепь ослабевает. Эту мрачную картину я рисую безо всякого желания. Наверное, тот бедняга армеец в Маоне, о котором я вспоминал, заразил меня этой своей моралью. С вами часто случается так, что за обедом веселишься черт знает как, а за ужином удивляешься, зачем Господь создал этот мир?

— Случается. Но какая тут связь с армейцем?

— Мы повздорили из-за призовых денег. Он сказал, что все это несправедливо. Он был очень зол и очень беден. Но считал, что мы, флотские офицеры, служим только ради этого. Я сказал ему, что он неправ, а он ответил, что я лгу. Мы пошли к садам, которые тянутся вдоль верхней части набережной. Со мной был Дживонс с «Имплакабл». Два взмаха — и все кончено. Бедный, глупый, несчастный малый: наткнулся прямо на мое острие. В чем дело, Шеннаган?

— Ваше высокоблагородие, бочки наполнены.

— Заткните потуже, и отнесем их к воде.

— Прощайте, — произнес Стивен, поднимаясь.

— Выходит, мы с вами расстаемся?

— Пойду, пока не слишком стемнело.

Было действительно темно, но не настолько, чтобы не отыскать тропу. Она вилась, то и дело пересекая ручей. Судя по всему, по ней часто ходили ловцы лангустов, а также несчастные, ищущие в источнике исцеление от мужского бессилия, и прочие странники. Протянув руку, он схватился за ветку, чтобы выбраться из глубокого места. Ветка была отполирована множеством рук.