Коммандер

Стивен поднимался все выше и выше, упиваясь теплым ароматом сосен. Вдруг он очутился на голой скале и внизу, поразительно далеко, увидел шедшие на веслах шлюпки, буксирующие за собой череду почти затонувших бочонков, напоминавших лягушачью икру. Затем тропа снова скрылась среди деревьев, и он шел меж ними до тех пор, пока не оказался среди зарослей тимьяна. Под ногами лежала округлая травянистая поверхность мыса, поднимающегося из леса сосен. Помимо лилового тумана, окутавшего дальние холмы, и яркой желтой полосы неба, все остальные краски исчезли. Но он видел короткие белые хвосты зайцев, убегавших прочь, и, как и ожидал, козодоев, носившихся взад-вперед у него над головой, словно призраки. Стивен сел у огромного камня, на котором были высечены слова: «Non fui, non sum, non curo»[68]. Мало-помалу распуганные зайцы стали возвращаться, и он даже услышал, как на наветренной стороне мыса они грызут тимьян своими острыми зубами. Стивен намеревался просидеть здесь до рассвета, чтобы привести в порядок мысли, если такое возможно: посещение друга (впрочем, вполне реального) было всего лишь предлогом. Безмолвие, покой, эти бесконечно родные запахи и тепло земли были сейчас нужны ему как воздух.

* * *

— Полагаю, мы можем сейчас подойти к берегу, — произнес Джек. — Если мы прибудем раньше срока, это никому не повредит, да и хорошо бы немного размять ноги. В любом случае, я хотел бы увидеть его как можно раньше. Мне не по себе оттого, что доктор на берегу. Бывают моменты, когда я чувствую, что его нельзя оставлять одного. А порой мне кажется, что он настолько умен, что мог бы по меньшей мере командовать флотом.

«Софи» подходила к берегу и отходила. Приближалась к концу ночная вахта[69], Диллон отпустил штурмана. Хорошо бы сменить галс, пока все на палубе, — размышлял Джек, вытирая росу с поручня гакаборта и опираясь на него, чтобы спуститься в буксируемый за кормой катер, который было хорошо видно на фоне фосфоресцирующего моря, теплого, как парное молоко.

— Воду мы набирали вон там, сэр, — произнес Баббингтон, показывая пальцем в сторону скрытого в тени берега. — Если бы не темнота, вы бы увидели тропу, по которой доктор поднимался наверх.

Джек подошел поближе и стал разглядывать тропу и водоем; шагал он неуклюже, отвыкнув от суши. В отличие от моря, земля не вздымалась подобно палубе и не уходила из-под ног. Однако, по мере того как он расхаживал взад-вперед в утренних сумерках, ноги постепенно привыкли к ощущению твердой земли, и походка стала более легкой, ровной и не такой дерганой. Джек размышлял о характере почвы, о том, как медленно и неравномерно — как бы рывками — освещается небо, о приятных переменах в настроении лейтенанта после стычки в Альморайре и непонятном изменении в поведении штурмана, который порой совершенно замыкался в себе. Дома Диллон держал свору гончих — тридцать пять пар — и не раз устраивал охоту. Должно быть, там великолепная местность, где водятся роскошные лисы. Джек испытывал почтение к человеку, который превосходно справлялся со сворой гончих. По-видимому, Диллон знал толк в охоте и в лошадях; однако странно, что его так мало беспокоит шум, устраиваемый собаками, лай целой своры…

От этих мирных размышлений его оторвал выстрел сигнальной пушки «Софи». Круто повернувшись, капитан увидел облако дыма, окутавшего борт судна. К ноку рея взвилась гирлянда сигнальных флагов, но без подзорной трубы при таком освещении он не смог ничего различить. Судно повернулось на фордевинд и, словно желая помочь своему капитану, употребило самый старый из всех сигналов, распустив брамсели и отдав шкоты, что означало: «Замечены неизвестные суда». Сообщение это было подкреплено вторым сигнальным выстрелом. Джек взглянул на часы и, с тоской посмотрев на неподвижные сосны, сказал:

— Одолжи мне свой нож, Бонден. — С этими словами он поднял с земли крупный плоский камень и нацарапал на нем: «Regrediar»[70] (в его мозгу промелькнула мысль о секретности), указав время и свои инициалы. Затем положил его на видное место; потеряв всякую надежду, в последний раз посмотрел на заросли и вернулся к шлюпке.

Как только катер ошвартовался у борта, заскрипели реи «Софи», паруса наполнились ветром, и судно направилось прямо в море.

— Это военные суда, я почти уверен, — произнес Джеймс. — Я решил, что вы захотите увести шлюп подальше от берега.

— Совершенно правильно решили, мистер Диллон, — отозвался Джек. — Не одолжите ли мне вашу подзорную трубу?