Комментарий к роману А С Пушкина 'Евгений Онегин'

Берем на себя смелость процитировать превосходный этюд М. А. Цявловского: "В произведениях Пушкина упоминаются обычные в быту 20-х 30-х годов вина. Бордо - легкое красное французское вино. Вина типа бордо красное бургонское, кло д'вужо и лафит. В 1820 г. особенно славилось вино кло д'вужо, названное по местности в Бургони, составленное из смеси темного и зеленого винограда; существовало также белое вино этой марки. Лафит красное вино, мягче и слаще бургонского. К бордоским винам относится также белое вино - сотерн. "Горское" вино - кавказское, Мадера (по имени острова, где произрастает виноград, из которого это вино выделывается) - сладкое вино. Мозель - немецкое белое вино, бледно-зеленого цвета, вырабатываемое в бассейне реки Мозель. Молдавское вино - местное бессарабское вино плохого качества. Цимлянское вино - ароматное, густое красное вино, выделываемое в станице того же названия в Области войска Донского. Донское игристое выделываемое там же. Шабли - лучшее франц. белое вино, называемое по городу, где оно вырабатывается. Вино это отличается прозрачностью, крепостью и свойством быстрого и легкого опьянения. Шампанское французское игристое вино, выделываемое в Шампани. Четыре наиболее славящихся марки шампанского воспеты Пушкиным: Аи - названное по городу в Шампани, Клико, Моэт и St-Pere, Сен-Пере" (Пушкин А. С. Полн. собр. соч. В 6-ти т. Т. VI, Путеводитель по Пушкину. М.-Л., 1931, ГИХЛ, с. 79).

9 - Последний бедный лепт, бывало... - Лепт - грош. Иронический намек на стих из послания Жуковского "Императору Александру":

Когда и Нищета под кровлею забвенья

Последний бедный лепт за лик твой отдает

(I, 210).

Реминисценция имела не только иронический, но и дерзкий характер: "последний лепт" отдается у Жуковского за царский портрет, а у П - за шампанское.

Выражение "бедный лепт" восходит к евангельской притче (Марк, 12, 41; Лука, 21, 2).

11 - Его волшебная струя... - В альбоме П. Л. Яковлева сохранилась в записях Баратынского словесная игра в салоне С. Д. Пономаревой - шутливые уподобления шампанского. Напр.: "Пена шампанского напоминает иллюзию [...] шампанское похоже на хвастуна, в нем часто более пены, чем вина" (Медведева И. Павел Лукьянович Яковлев и его альбом. - "Звенья", VI. М.-Л., 1936, с. 121).

XLVII, 5-6 - ...Дым из трубок

В трубу уходит.

Трубка была предметом угощения. Ее в раскуренном виде (на длинном чубуке) слуга, который ее предварительно раскуривал, подавал после обеда гостям. (Ср.: "Мы провели очень веселый вечер, я угощал этих господ пуншем и табаком..." (Я. Миркович, с. 80).

12 - Пора меж волка и собаки... - Галлицизм (entre chien et loup) сумерки.

XLIX, 12 - ...соседке приношенье... - За здоровье соседки.

L, 6 - Гимена хлопоты, печали... - Гимен (Гименей) древнегреч.) - бог брака.

12 - Роман во вкусе Лафонтена... - Примечание П: "Август Лафонтен, автор множества семейственных романов" (VI, 193). Лафонтен Август (1759-1831) - третьестепенный немецкий романист, пользовавшийся в конце XVIII в. успехом; пропагандировался карамзинистами.

LI, 7-8 - Или, нежней, как мотылек... - Образ, связанный с любовью Ленского к Ольге, возвращает нас к строфе XXI (11-14) второй главы:

В глазах родителей, она

Цвела как ландыш потаенный,

Незнаемый в траве глухой

Ни мотыльками, ни пчелой.

Одновременно в этой же финальной строфе четвертой главы звучит противопоставление скептика (того, "кто все предвидит, Чья не кружится голова" - 9-10) и энтузиаста, который "покоится в сердечной неге" (5), что, конечно, ассоциируется с антитезой Онегин - Ленский. Наконец, эта же финальная строфа содержит основное для всей главы стилистическое противопоставление условной литературности ("как мотылек") и грубой реальности, подчеркиваемое стилистическим диссонансом: "покоится в сердечной неге" (демонстративный "поэтизм") и "как пьяный путник на ночлеге" (прозаизм).

Сводя эти лейтмотивы воедино, П всем ходом повествования подготовил конечное торжество скепсиса над иллюзией и прозы над поэзией. Тем более резко неожиданными являются заключительные (9-14) стихи строфы, сменяющие подготовленные оценки диаметрально противоположными: авторская точка зрения неожиданно сдвигается в сторону поэтических иллюзий и "сердца", а холодный "опыт" объявляется "жалким". Неожиданная концовка демонстрирует многоплановый характер пушкинского повествования в EO.

ГЛАВА ПЯТАЯ

О, не знай сих страшных снов

Ты, моя Светлана!

Жуковский