Комментарий к роману А С Пушкина 'Евгений Онегин'

Посылая письмо Онегину, Татьяна ведет себя по нормам поведения героини романа, однако реальные бытовые нормы поведения русской дворянской барышни начала XIX в. делали такой поступок немыслимым: и то, что она вступает без ведома матери в переписку с почти неизвестным ей человеком, и то, что она первая признается ему в любви, делало ее поступок находящимся по ту сторону всех норм приличия. Если бы Онегин разгласил тайну получения им письма, репутация Татьяны пострадала бы неисправимо. Но если по отношению к высокой прозе жизни взгляд сквозь призму романов кажется наивным и вызывает иронию, то в сопоставлении с системой светских приличий он обнаруживает связь со "своенравием страстей" и получает оправдание со стороны автора. Это определяет сочетание иронии и симпатии в тоне авторского повествования.

Бытовое неприличие поступка Татьяны заставляет скептически отнестись к предположению о том, что образцом для письма явилось реальное письмо, якобы полученное П от девочки Марии Раевской (см.: "Рукою Пушкина", с. 299; Сержан Л. С., цит. соч., с. 536). В виду отсутствия сколь-либо серьезных доказательств, мнение это не нуждается в опровержении.

XXXII, 3 - Облатка розовая сохнет... - Облатка - кружок из клейкой массы или проклеенной бумаги, которым запечатывали конверты (ср.: И на письмо не напирает Своей печати вырезной - III, XXXIII, 3-4), Письма запечатывались кольцом или специальной печаткой с гравированным ("вырезным") камнем.

XXXVI, 3 - Бледна как тень, с утра одета... - Обычным было одевать утром "дезабилье" ("утренний убор"), в котором выходили к завтраку, виделись с домашними или близкими друзьями. Утренний туалет для женщины заключался в платьях особого покроя. Дезабилье столичных модниц могло состоять из дорогих парижских туалетов нарочито небрежного вида. Утренний убор провинциальной барышни состоял из простенького платья домашнего покроя, широких "покойных кофт" и пр. В утреннем уборе дама считалась неодетой. К обеду полагалось "одеваться", т. е. менять туалет. Вечером в городе при выезде в театр или на бал, в деревне в праздник надевались вечерние туалеты. "С утра одета" - психологическая деталь, раскрывающая напряженность ожидания Татьяной приезда Онегина. См. об этом: Маймин Е. А. Опыты литературного анализа. М., 1972, с. 15.

12 - Да, видно, почта задержала. - Почтовая корреспонденция отправлялась два раза в неделю, в т. н. почтовые дни, когда, как правило, писали письма. Тогда же приходила корреспонденция.

13-14 - Татьяна потупила взор... - В разговоре о том, что Онегин задержался из-за почты, Татьяна увидала намек на свое письмо.

Песня девушек

Введенная в текст нестрофическая "Песня девушек" представляет второй, после письма Татьяны, "человеческий документ", вмонтированный в роман. Песня также говорит о любви (в первом варианте - трагической, однако, в дальнейшем для большего контраста П заменил его сюжетом счастливой любви), но вносит при этом совершенно новую, фольклорную точку зрения, что являлось антитезой не только письму Татьяны, но и словам няни ("Мы не слыхали про любовь" - III, XVIII, 2). В первоначальном замысле П полагал дать такой текст песни:

Вышла Дуня на дорогу

Помолившись богу

Дуня плачет, завывает

Друга провожает

Друг поехал на чужбину

Дальнюю сторонку

Ох уж эта мне чужбина

Горькая кручина!

На чужбине молодицы,

Красные девицы,

Осталась я молодая

Горькою вдовицей

Вспомяни меня младую

Аль я приревную

Вспомяни меня заочно

Хоть и не нарочно

(VI, 329-330).

Оба текста "Песни девушек" являются творчеством П, хотя и навеяны фольклорными впечатлениями Михайловского. Однако для автора существенно уверить читателя в их подлинности.

Сменив первый вариант "Песни девушек" вторым, П отдал предпочтение образцу свадебной лирики, что тесно связано со смыслом фольклорной символики в последующих главах. "Песня девушек" ориентирована на, видимо, известные П свадебные песни с символикой жениха - "вишенья" - и невесты "ягоды".

Из саду в сад путь-дороженька лежит,

Из зелена тут и проторена.

Кто эту дорожку прошел-проторил?

Проторил дорожку Иванович Алексей

- Ягода Марья, куда пошла?

-Вишенье Алексей, в лес по ягоды.

- Ягода Марья, во что будешь брать?

- Вишенье Алексей, в твою шапоцку.

- Ягода Марья, кому поднесешь?

- Вишенье Алексей, твоему батюшку.

-Ягода Марья, поклонишься ли?

-Вишенье Алексей - до пояску.

(Колпакова Н.

Свадебный обряд на р. Пинеге.

"Крестьянское искусство СССР",

т. 2. Л., 1928, с. 158).

Включение песни в текст EO имеет двойную мотивировку. Упоминание ягод связывает ее с бытовой ситуацией - сбором крепостными девушками ягод в помещичьем саду, символическое же значение мотива связывает эпизод с переживаниями героини.

XLI, 5-6 - Блистая взорами, Евгений

Стоит подобно грозной тени...

Сгущенно-романтическая стилистика этих стихов вводит в текст "точку зрения" Татьяны. Следующий далее резкий стилистический слом - переход к демонстративно-фамильярной авторской речи - подчеркивает этот эффект, заставляя предполагать существование третьей позиции, возвышающейся над обоими стилями.

13-14 - И погулять и отдохнуть:

Докончу после как-нибудь.