Комментарии к русскому переводу романа Ярослава Гашека «Похождения бравого солдата Швейка»

Любопытна литературная перекличка двух авторов – Гашека и Гаека, возникающая здесь, в романе, в русинском крае на границе Словакии и Польши. В свою подебрадскую пору Гаек, пользуясь служебным положением, рекламировал в «Независимости» свою собственную книжку 1909 года с названием «Солдаты, солдаты, рисованные дети» («Voj'aci, voj'aci, malovan'e deti»), написанную от имени вольноопределяющегося, проходящего службу в русинской восточной Галиции на границе с Россией.

Стоит также отметить очередное упоминание тех времен, когда Швейк жил в Краловских Виноградах, сопоставляя с временными рамками подлинной подебрадской истории (см. ниже), — это вероятнее всего 1912 год. См. комм., ч. 3, гл. 2, с. 82.

Аптекарь был большой чудак. Он собирал старые горшки и прочую дребедень, набрал прямо-таки целый музей. А этот самый домажлицкий Гаек позвал в гости своего приятеля, который тоже писал в газеты. Ну нализались они что надо, так как уже целую неделю не виделись. И тот ему обещал за угощение написать фельетон в эту самую «Независимость», в независимый журнал, от которого он зависел. Ну и написал фельетон про одного коллекционера, который в песке на берегу Лабы нашел старый железный ночной горшок и, приняв его за шлем святого Вацлава, поднял такой шум, что посмотреть на этот шлем прибыл с процессией и с хоругвями епископ Бриних из Градца. Подебрадский аптекарь решил, что это намек, и подал на Гаека в суд.

Реальный конфликт приезжего журналиста (а это был Гашек собственной персоной) с местным подебрадским врачом-краеведом (аптекарем в интерпретации Гашека) был частью уже подробно ранее откомментированной истории о редакторской чехарде в журнале «Мир животных» (см. комм., ч. 2, гл. 3, с. 366). Когда в 1912 году Гаек решил вернуться из Победбрад в Прагу, он порекомендовал на свое место ставшего к тому времени безработным Гашека. Если верить воспоминаниям самого Ладислава Гаека, пересказываемым в Примечаниях (ZA 1953), будущий автор «Швейка» в Подебрады поехал, но, успев хорошенько набраться по дороге, ввалился в редакцию и сразу же обрушился на материалы доктора Яна Хеллиха (PhDr Jan Heli'ich), на правах одного из основателей журнала регулярно печатавшего на страницах «Независимости» свои собственные археологические экзерсисы. Естественно, наглому приезжему немедленно указали на дверь.

Святой Вацлав – чешский князь. См. комм., ч.1, гл. 4, с. 55. Епископ Бриних из Градца (biskup Biynych z Hradce) – реальный человек Эдвард Ян Бриних (Edvard Jan Br)4iych, 1846–1902) с 1892 по 1902 – епископ в городе Градец Кралове. Это 64 километра на восток от Подебрад.

С. 177

У нашего обер-лейтенанта Лукаша точъ-в-точь такой же.

«точь-в-точь» в оригинале немецкий дериват: nemlich (Pan obrlajtoant Luk'as m'a nemlich takovej). От немецкого n"amlich.

В военном лексиконе слово «пердун» издавна пользовалось особой любовью. Это почетное наименование относилось главным образом к полковникам или пожилым капитанам и майорам. «Пердун» было следующей ступенью прозвища «дрянной старикашка»…

…если «старикашка» понапрасну придирался к солдатам и унтерам, выдумывал ночные учения и тому подобные штуки, то он становился из просто «старикашки» «паршивым старикашкой» или «дрянным старикашкой».

Высшая степень непорядочности, придирчивости и глупости обозначалась словом «пердун»

В оригинале один из гашековских русизмов, упоминаемых в давней статье Миколаша Затовканюка (MZ 1981) – nazv'an'i (от название) вместо чешского n'azev: Ve vojensk'em slovn'iku slovo «prdoch» b'yvalo oded'avna pouz'iv'ano s velkou l'askou a hlavne toto cesk'e nazv'an'i patrilo plukovn'ikum…

См. также комм, о синтаксических русизмах: ч. 1, гл. 14, с. 228 и выше: ч. 3, гл. 3, с. 136.