Комментарии к русскому переводу романа Ярослава Гашека «Похождения бравого солдата Швейка»

Весьма примечательно в этой связи использование столь редкого варианта написания слова «подхалимничать» – podl'iz'an'i – антиподом Гашека, автором героических книг и романов о Чешском легионе Рудольфом Медеком (Rudolf Medek). Бывший русский военнопленный и будущий чешский генерал так пишет о некоторых своих товарищах по плену и легиону в романе Великие дни (Velik'e dni: Rom'an z v'alky—1924):

A pak se mi protiv'i to jejich podl'iz'an'i ke kazd'e rusk'e negramotn'e tlame.

И после этого у меня вызывал отвращение их подхалимаж каждой неграмотной русской морды.

С. 199

Он родился в деревне среди темных лесов и озер южной Чехии и сохранил черты характера крестьян этой местности.

Южная Чехия – родные места родителей Ярослава Гашека. Прообраз романного Лукаша, подлинный поручик Рудольф Лукас родился в 1886 году совсем в другом месте, далеко на востоке от юга Чехии в городе Надюварад (Nagyv'arad), нынешняя Орадя (Oradea) на территории Румынии. Детство и юность провел в северной «немецкой» Чехии, в Подмокли (см. ч. 1, гл. 10, с. 141) и Смихове – тогда самостоятельном городе, а теперь округе Праги (HL 1999).

С. 200

Животных Лукаш любил чрезвычайно.

Животных, особенно собак, очень любил сам автор «Швейка» Ярослав Гашек.

У него была гарцкая канарейка, ангорская кошка и пинчер.

Пинчер в оригинале: st'ajov'eho pince, миттельшнауцер. См. комм, здесь же, ч. 1, гл. 14, с. 208.

— Осмелюсь доложить, господин обер-лейтенант,  это гарцкая канарейка.

В оригинале, обращаясь к Лукашу, Швейк называет звание по-чешски рапе nadporuc'iku, но любопытно не это, а то, что здесь нет нарушения правил языка, оба слова в звательном падеже, далее по мере развития действия в этой же главе, как только разговор перейдет к предмету фривольному и неформальному – женщинам, Швейк сейчас же перейдет на народный вариант с немецким дериватом, будет обращаться – pane obrlajtnant, при этом уже не затрудняя себя образованием звательной формы второго слова – obrlajtnante. Совершенно аналогично, например, в части третьей романа капитан Сагнер, начав официально распеканцию юнкера Биглера, использует необходимую, согласно чешской грамматике, форму звательных падежей для каждого слова (“J'a se v'am div'im, kadete Bieglere,” mluvil hejtman S'agner) и только уже разойдясь переходит на народный чешский, см. комм., ч. 3, гл. 1, с. 50.

Здесь может быть уместно вновь сравнить подход ПГБ с тем, как такого же рода особенности текста передает современный американский переводчик «Швейка» Зденек Седлон (Zdenek «Zenny» Sadlon). См. комм., ч. 1, гл. 10, с. 136.

«Poslusne hl'as'im, pane nadporuc'iku, ze rozum'im».

«I dutifully report, Lieutenant, Sir, that I do understand».

«Poslusne hl'as'im, pane obrlajtnant, ze je vse v nejleps'im por'adku, jedine kocka delala neplechu a sezrala vaseho kan'ara».

«I dutifully report obrlajtnant, Sir, that everything is in order, except the cat got into mischief and devoured your canary».

У ПГБ везде – «господин обер-лейтенант».

С. 201

Когда я был на действительной, меня освободили от военной службы из-за идиотизма, общепризнанного идиотизма. По этой причине отпустили из полка двоих: меня и еще одного, капитана фон Кауница… На учении он каждый раз строил нас, как для церемониального марша, и говорил: «Солдаты… э-э… имейте в виду… э-э… что сегодня… среда, потому что… завтра будет четверг… э-э…»