Коммерсанты

— Сравнил! — хохотнул Сулейман. — Я в свой автобус могу целый гарем усадить. Все равно что номер в гостинице. Очень удобно где-нибудь за городом. — Сулейман показывал крепкие ослиные зубы. — Брошу дело — продам… Спасибо за деньги, выручил. Верну с двойным прицепом. Говорят, скоро разрешат свободную торговлю валютой, даже не верится…

Сулейман, не вставая, стянул со спинки стула свой пиджак.

— Пора идти. Девочка уже полчаса ждет, совесть надо иметь.

— Ушла, наверное, — обронил Чингиз. — Торопись.

— От меня не уходят. К тому же у меня сейчас свидание деловое. Не только у тебя дела. — Сулейман что-то добавил на своем языке.

— Ладно. Я подумаю, — ответил Чингиз.

Сулейман и впрямь оказался невысокого роста. А при крепком торсе и широких плечах выглядел даже уродливо.

— Ты посиди тут, я провожу, — обратился Чингиз к Рафинаду.

— Сам найду дорогу. — Сулейман протянул Рафинаду руку. Перстень больно прижал ладонь Рафинада. — Не надо провожать, сам нашел, сам и уйду.

— Потом скажешь всем, что я забыл закон, даже не проводил земляка, — усмехнулся Чингиз и вышел следом за своим гостем.

Рафинад остался один. Налил еще четверть стакана вина. Настоящая «Изабелла», такой вкус не забывается. И все со времен студенческих стройотрядовских дней. Чего только они не строили лётом. И в Горном Алтае, и в Крыму…

Рафинад сделал несколько шагов по комнате, что-то тут изменилось после его последнего визита. Из полупритона, с бутылками, распиханными всюду, комната превратилась в суховатый канцелярский кабинет. На стене — график с названиями каких-то предприятий, телефонами, фамилиями и должностями. На подоконнике — груда записных книжек, учебники, тетради… Пропал налет той фарцовой роскоши, что отличал когда-то «изолятор». Куда-то подевались свертки, коробки, пакеты с импортными наклейками, особым духом птичьей жизни…

Подле банки, полной двухкопеечных монет, лежала зачетная книжка в целлофановом пакете. Рафинад раскрыл зачетку студента третьего курса вечернего отделения факультета «Финансы и кредит» по специальности денежного обращения — Джасоева Чингиза Григорьевича… С фотографии смотрела мальчишеская физиономия на вытянутой тонкой шее, стиснутой светлым галстуком. Последний экзамен по статистике — пятерка, банковский учет — зачет… Нестыдная зачетка, вполне хороший студент.

«Ай да Чингиз-хан, — уважительно подумал Рафинад, — интересно, сколько ему стоили эти пятерки и четверки в денежном исчислении? Или коньяком и вином отмазывался?» Рафинад заранее порадовался шутке, с которой он встретит сейчас хозяина комнаты…

Пыльное стекло окна вбирало край Казанского собора и дома по ту сторону от канала, а внизу виднелась набережная<и часть Банковского мостика с двумя грифонами. Жаль, нельзя увидеть вторую сторону мостика, у которого Рафинад оставил Ингу. Интересно, она еще там или ушла?

Сдвинув в сторону банку с двушками, Рафинад влез на подоконник и сунул голову в форточку. Распластанный внизу автомобиль и впрямь смахивал на корыто. Рафинад увидел и красную куртку. Им овладела дурная мысль выкрикнуть что-нибудь, обратить на себя внимание. Но сдержался — он увидел, как мостовую пересекает Сулейман в своем клетчатом пиджаке.

Сулейман остановился и, судя по всему, о чем-то спросил Ингу. О чем именно, Рафинад не слышал, слишком было высоко. Сулейман достал из кармана пиджака какую-то бумажку, посмотрел, открыл дверцу автомобиля, проворно нырнул в его чрево, показывая улице тугой, какой-то немужской свой зад, открыл изнутри вторую дверцу. Инга потянула ее на себя, уселась в машину. Обе дверцы захлопнулись. Вскоре машина взревела так, словно у нее отвалился глушитель, может, так оно и было.

Только сейчас Рафинад почувствовал боль в пальцах, которыми он вцепился в дерево оконной рамы. Рафинад следил за машиной, пока не уперся щекой в ребро форточки. Машина скрылась из виду…

Жизнь преподала свой суровый урок, подумал Рафинад, пытаясь вызволить голову из форточки. Сделать это было не просто, даже непонятно, как он умудрился так глубоко засадить свою башку…

За спиной раздался удивленный голос Чингиза.

Рафинад поводил головой, прилаживаясь половчее справиться со своим капканом. Наконец он спрыгнул с подоконника и промямлил что-то в свое оправдание.

— Рафик, давай выпьем. — Чингиз избегал называть Рафинада его прозвищем, хоть и не раз общался с приятелями Дормана, а с Феликсом Черновым вообще подружился…

— Кстати, как дела у Феликса? — Чингиз взял бутылку пепси-колы. — У меня есть предложение вам, тебе и Феликсу. Но вначале я хочу посоветоваться с тобой.

Рафинад слушал вполуха. Он еще видел распластанную на асфальте набережной иномарку, слышал фирменный хлопок массивной автомобильной дверцы…

— Феликс? — проговорил он вяло. — У него полоса неприятностей. Кто-то его ловко подставляет.

— Не понял. — Чингиз смотрел, как стакан наполняет коричневая пенистая жидкость.

— Ты ведь знаешь… Он руководит Научно-техническим центром молодежи. Выполнял работу по договорам с различными учреждениями. Уводил заказы из-под носа своего института.