Коммерсанты

К вечеру девятнадцатого Рафинада во дворце многие уже знали в лицо. И чем-то выделяли, несмотря на тревожную и какую-то аттракционную круговерть. Четыре ксерокса от фирмы «Крона» разместились в небольшой комнате в глухом коридоре. Перед комнатой, на полу коридора, раскатывали широкие рулоны материи и бумаги, малевали на них лозунги — особо горячие фразы из листовок, что печатали на ксероксах, — и тут же выносили из дворца на площадь.

Люди ждали любой информации. Содержание передавалось от стен дворца в глубь площади по цепочке… «Танковая дивизия вышла из Острова, идет на Лугу», «Требуются добровольцы для контрпропаганды, желательно женщины», «В Вильнюсе пролита кровь. Штурмом захвачено здание МВД в Риге», «Радиостанция «Открытый город» — жива. Радиостанция меняет свою частоту из-за глушения наймитами ГКЧП…»

Группа сотрудников «Кроны» работала под руководством секретаря фирмы Зинаиды. Смекалистая и проворная, Зинаида быстро разобралась в ситуации, не ждала, когда ей принесут материал для распечатки, сама доставала, требовала, записывала с эфира — вызывая досаду других, менее поворотливых, владельцев множительной техники.

Толик Збарский вспомнил, что на Бадаевских складах лежат импортные мегафоны, их рассчитывали продать управлению милиции. Рафинад распорядился доставить мегафоны во дворец, раздать пропагандистам. При выходе Збарского задержали и отправили в комендатуру дворца. Но вскоре отпустили. Узнав это, Рафинад решил, что дали ход его записке, — выявляли лазутчиков. Гордый согласился. Он с интересом выслушал рассказ Рафинада о его похождениях в аэропорту и после. Выразил сомнение в полном успехе демарша, предпринятого мэром, — командующему надо будет еще через многое пройти, многое взвесить, он человек военный, подчиняется военному министру. Правда, войска пока в город не входят, но на подходе, это точно…

— Кстати, я во дворце видел Феликса Евгеньевича, — вспомнил Гордый. — Издали. Он, вероятно, не знает, где размещается «Крона» со своими ксероксами.

Рафинад тотчас отправился искать Феликса.

Он шел сложными коридорами, заглядывал в помещения, спрашивал знакомых. Знакомых оказалось довольно много, почти весь бизнес-клуб. Чертовски хотелось есть. Еще хотелось где-нибудь спрятаться и поспать часок. Вторые сутки без сна…

Впереди, из бокового предела, в коридор вышли двое. В одном из них Рафинад сразу признал узкоплечего, похожего на подростка, полковника, начальника управления милиции, второй был незнаком. Шли они широким шагом, торопились. Стены коридора с предательской акустикой доносили их слова… «Сколько времени вы сможете оборонять дворец?» — спросил незнакомец. «Недолго. Против танков и солдат не более часа, — ответил полковник. — Час, не больше. Будут тысячи жертв. Да и сама милиция может расколоться на два лагеря, не все поддерживают демократов». — «Приходили специалисты с кафедры фортификации военного училища имени Комаровского. Предлагали план возведения баррикад, чтобы задержать танки. Надо срочно этим заняться, — говорил незнакомец, поспевая за шустрым полковником. — В крайнем случае будем перебираться на Васильевский остров, поднимем мосты». — «А что дальше?» — спросил полковник. «Что, что… А хрен знает что. В Москве танки на Краснопресненской набережной. Наши депутаты требуют у мэра оружие. Мэр не решается, говорит, оружие раздадим, а потом, когда будем живы, как соберем?»

Полковник и его спутник свернули в боковой коридор. «Да, делишки, — подумал Рафинад. — Хорошо, Ингу удалось отправить в магазин, пусть там отсиживается. И родителям бы надо позвонить».

Рафинад жил у Инги, в ее комнате с окнами на фабричную стену. Изредка звонил родителям. Отношения налаживались — мать уже не рыдала в трубку и называла Ингу по имени, но ни в чем нельзя быть уверенным, зная характер бывшей солистки Ленконцерта…

Рафинад толкнул приоткрытую дверь, просунул голову в комнату. Трое мужчин в одинаковых комбинезонах играли в домино. Костяшки со стуком ружейного затвора плюхались на голый стол. Вид мирно игравших людей произвел на Рафинада странное впечатление.

— Четвертый не нужен? — спросил он, разыскивая взглядом телефон.

— Не нужен, — сидящий спиной к двери не обернулся.

— Можно я позвоню? — Телефон стоял на подоконнике.

— Звони, — разрешил второй игрок, в очках. — Хоть в Чикаго звони, — он яростно пришлепнул костяшку и подтянул ее к торцу вихлястой конструкции. — Тариф!

— Ну, кто там побеждает: красные или белые? — бросил в пространство третий игрок, в кепке.

— А вам желательно кто? — Рафинад боком присел на подоконник и придвинул телефон.

— Нам один черт. Хоть белые, хоть красные. Все равно, как живем, так и будем жить. Потому как мы не Германия и не Япония. Мы великая Россия, — произнес тот, кто в очках.

Рафинад набрал номер домашнего телефона. Длинные гудки вызова убаюкивали. Он слушал гудки в полудреме, еще бы — вторые сутки не спит.

— Курить есть что, гость? — спросил тот, в кепаре.

— Найдется. — Рафинад положил трубку, достал пачку «Мальборо» и стукнул по донцу коробка, выбивая сигарету.