Коммод

– Неужели ты пощадил бы меня, Тигидий? – усмехнулся Лонг.

– Если мы сейчас договоримся, ты не только получишь награду, но и возвысишься. Я дам тебе лучшие провинции в управление.

– Кончай, Вирдумарий, – махнул рукой Бебий.

Германец ухватил выбиравшегося из бассейна префекта за волосы и вытащил на сухое место. Здесь заставил встать на колени, затем взмахнул мечом и одним ударом наискосок срезал мятежнику голову. Тело покачнулось и рухнуло в бассейн. Голова подкатилась под ноги Бебию. Он поднял ее за волосы, глянул в лицо – взгляд Тигидия угасал.

Угас.

– Достань какую-нибудь сумку, – обратился Бебий к Лету.

В этот момент пронзительный женский вопль нарушил установившуюся тишину.

В дверях стояла обнаженная, совершенных форм женщина. Это была хозяйка заведения. Она вдруг прикрыла рот ладонями, теперь только выкатившиеся из орбит глаза были видны на лице.

Бебий указал на нее пальцем.

– Кончайте с падалью.

– Подожди, Бебий! – закричал Лет.

Он вплотную приблизился к легату-пропретору, вполголоса сообщил:

– Она была, – он ногой указал на плавающее в окрасившемся кровью бассейне тело Перенниса, – его доверенным лицом. Тимофея многое знает.

Он заговорил еще тише, совсем шепотом:

– Если ее хорошенько потрясти, из нее можно выколотить гору золоту. Они с Тигидием такие делишки обделывали с конфискованным имуществом. Мы могли бы пообещать ей жизнь…

– Нет, Квинт. Все награбленное и так всплывет. Полагаю, что Тигидий был не настолько глуп, чтобы прятать имущество, а подставлять свою голову под обвинения в сокрытии…

– Как знаешь, – разочарованно произнес Лет. – Я что, я ничего. Режьте ее, ребята.

Когда тело Тимофеи присоединилось к останкам Тигидия, Лет предложил:

– Может, выпьем. У нее, – он указал мечом на голову Тимофеи, – здесь есть отличное вино. Дело сделано.

– Нет, Квинт, сделано только полдела, и главная опасность не устранена.

– Не пугай меня, Бебий, я не мальчик.

– Я тоже. Скажи, как привести к покорности преторианцев во дворце? Кому они подчиняются?

– Трибуну Ювентию. Он верный пес Перенниса.

– Но не до такой же степени он пес, чтобы служить мертвому?

– Это конечно. Теперь они все станут как шелковые.

– Во дворец. Вызовешь Ювентия.

Отряд почти бегом добрался до парадного входа в Палатинский дворец. Здесь Лет вызвал Ювентия. Тот в первые минуты вел себя крайне надменно и на приказ Бебия снять посты с помещения, где сейчас находится император, насмешливо поинтересовался:

– Кто приказал? Уж не ты ли, Лет?

– Нет, – скромно ответил Бебий. – Вот он.

Он раскрыл мешковатую сумку, которую отыскали в доме свиданий, и показал голову Тигидия.

Ювентий буквально изменился в лице.

– Конечно, легат-пропретор! Сию минуту, легат-пропретор.

– Ювентий, хочешь сохранить жизнь? – спросил Бебий.

– Да, легат-пропретор.

– Тогда действуй тихо. Никому ни слова. Пройдешь с нами к императору, снимешь охрану. Всех лишних удалишь из дворца. Но, главное, никому ни слова.

– Слушаюсь, легат-пропретор.

В покоях Фаустины Бебий тоже не дал разбушеваться веселью, в которое было ударился молодой цезарь, увидев голову Перенниса. Остановленный своим легатом, Коммод с недовольным видом спросил у Бебия:

– Если ты, легат-пропретор, полагаешь, что это еще не конец, – заявил Коммод, – доведи дело до конца. Я даю тебе разрешение расследовать заговор, казнить всякого, не спрашивая у меня разрешения.

– Дело не в казнях, государь. Дело в Валерии Переннисе. Он отправился поднимать легионы. Нужна ли нам огласка, тем более мятеж? Необходимо срочно отправить к нему гонца: мол, срочно приезжай в Рим. К сожалению, этот, – он указал на голову Тигидия, – не напишет. Значит, придется писать тебе.

– Опять писать! – схватился за голову Коммод. – Тертулл!

– Нет, государь, на этот раз надо писать собственноручно и послать к Валерию человека, о котором известно, что Переннис доверяет ему. Нам не избежать беды, если тот что-нибудь заподозрит. Я его знаю, он хотя и молод, но дерзок и попытается поднять легионы. Золота у него на это достанет. Нельзя дать костру разгореться.

– Боги, зачем вы выдумали буквы?! – застонал император. – Ладно, диктуй.

В Далмацию был послан знакомый Лету сингулярий, которому продемонстрировали голову Перенниса и пообещали сохранить жизнь его жене и маленькому ребенку, если тот в точности выполнит приказ.