Коммод

Женщина два раза показала свободной рукой четыре пальца. Вирдумарий выпрямился, у него расширились глаза.

– Господин… – начал он, однако Коммод жестом остановил его.

– Подожди, Вирдумарий. Я согласен.

Он отпустил руку. Стация заохала.

– Что я скажу благодетелю? Чем оправдаюсь перед его милостью Уммидием?..

– Каким Уммидием? – воскликнул цезарь. – Квадратом?!

– Перед ним, хлопчик, пусть у меня уши отвалятся. Смотри, пожалеешь.

Коммод тут же радостно потер руки, заторопился.

– Давай свою простушку. Накидываю к твоей цене еще пару золотых и в придачу тот, что ты спрятала на груди.

– Только придется в темноте, – деловито предупредила Стация. – Девчонка молодая, стеснительная.

– Что за новости! – удивился Коммод. – Девчонка брезгует услужить Флоре?

Стация с ужимками, смешками, отводя глазки в сторону, призналась:

– Уж больно она страшна, приятель. Морда, как у беременной козы.

– Так в чем же смак? – пожал плечами Коммод.

– Его милость Уммидий как раз таких предпочитает. Чтобы как из Аида. Просто на глазах тает, когда увидит подобную смазливую рожицу.

– Мне все равно. Давай козу!

Снова заиграли гобои, послышались девичьи голоса. В харчевне тем временем густо набилось народу, однако на этот раз никто не встал, не запел. На Коммода вовсю ставили ставки. Кто-то утверждал, что у него не хватит сил, что он только прикидывается героем. Кто-то возразил: парень крепок, и прыти у него хватит. Кто-то нерешительно подтвердил: парень действительно смахивает лицом на молодого цезаря. Ему доводилось видеть на триумфе, как тот целовался со своим управляющим Саотером. Такой здоровенный, рыжий и нос крупный. Его тут же осадили – не ершись! У слона тоже нос крупный, называется хобот. Какой-то мрачного вида скептик проворчал: о чем спор? Подождем, посмотрим. Если он действительно из породы божественного Марка, ему что пять, что десять девственниц – все одно. Какой он породы, засмеялись в углу. Напялил преторианский плащ и решил, что ему море по колено. Разве цезарь стал бы заглядывать в такое заведение. К нему небось сенаторские дочки сами в постель лезут! Нет, голубчик, вот ты разберись с козой да поставь всем вина, тогда поверим!..

В разговор вмешался инвалид с деревяшкой вместо правой лодыжки. Он решительно заявил – враки! Он сам слышал, как вчерась в пьяной драке придавили преторианца. Тот тоже был в плаще. Этот, инвалид многозначительно кивнул в сторону лестницы, видно, последнюю ночь гуляет. Завтра возьмут его стражники из городской когорты, спросят: откуда, мил-человек, у тебя этот плащ? И все, песенка спета. Вот он и пыжится, похваляется.

В толпе кто-то презрительно заметил, что не такой уж великий герой – молодой цезарь, если побоялся схватиться с германцами. Луципор уже совсем собрался вскочить, потребовать отчет: вы в кого стрелы мечете? Кого охаиваете?! Его остановил Вирдумарий – взял за шею и без всякого видимого усилия ткнул носом в стол.

Защитил молодого императора старик со шрамом на лице, по-видимому, отставной солдат.

– Заткнись, молокосос! Ты в армии служил? От германцев отбивался? От жажды в Богемии погибал, когда Юпитер про лил на наши легионы благодатный дождь? Если цезарь сумел без боя взять у варваров такую добычу, честь ему и хвала. Крови меньше и толку больше, потому что без денег никакой германец воевать не станет.

В этот момент из верхнего коридора донесся отчаянный визг, затем раздались грохот, крики и вновь женский вопль. Тут же из проема выбежал Коммод, он тащил за волосы исходившую в жутком крике девицу.

– Значит, говоришь, скромна, стесняется при свете?! – сразу закричал он, обращаясь к Стации. – Говоришь, козлица лицом? А это что?!

Он развернул девку к залу, взял ее под мышки и показал сбежавшейся к лестнице толпе. Девушка, даже заплаканная, страдающая от боли, была удивительно хороша собой.

Между тем Коммода понесло:

– Ты кого, – рявкнул он, спускаясь по лестнице, – старая карга, решила вокруг пальца обвести? Я прикажу содрать с тебя кожу и вывесить на Капенских воротах срамом наружу, чтобы все видели, сколько мерзости и гнили у тебя внутри. Как тебе в голову пришло, мерзкая ты тварь, подсовывать мне одну и ту же девственницу! Эта уже была со мной. Что же, я вторично за час лишил ее невинности? Такие чудеса только в сказках бывают.

Он швырнул девушку, та покатилась по ступенькам вниз. Приземлившись, отчаянно зарыдала, постаралась отползти в сторону. Кто-то помог ей спрятаться под столом. Однако Стация-Врежь кулаком вовсе не выказала ни страха, ни растерянности.

– Ты, молокосос, рукам волю не давай, а то тебе вмиг руки укоротят. Ишь, что выдумал, товар портить! А ну выметывайся из заведения, пока я не позвала стражу.

Коммод приблизился к хозяйке, схватил ее за плечи.

– Я тебе, старая тыдра, покажу, как мошенничать. Воз вращай деньги обратно!

Стация неожиданно закричала. Завопила так, что у Тертулла уши заложило. В следующий момент пятерка крепких парней, прятавшаяся в глубине таверны, гурьбой выдвинулась из темного угла и клином, сгрудившись, направилась к стойке.