Коммуна, или Студенческий роман

– Примус! Не забывай кормить Тигра, пока я не вернусь! – на прощание Полина чмокнула друга в щёку. Ключи от коммуны уже давно покоились у того в кармане.

– Счастливо, Полина! – напутствовал её верный Примус.

Вернулась из свадебного путешествия она аккурат накануне первого сентября.

– Как там Тигр? – первое, чем поинтересовалась она на парапете.

– Отлично! Я было переименовал его в Крысолова, но он возражал.

– Завтра перевезу его к себе. Ты там сегодня ему передай от меня привет, ладно?

– Ладно. Кстати, может, в коммуне и обмоем твоё возвращение живой из медового месяца, а? Ты как? Мы ж всё-таки бедные студенты – с одной стороны. Но – с другой – мужики. И платить за даму будем из последних. Сил. Так что, сама понимаешь…

– Я только за!

– Ну, тогда идёмте, друзья мои. Третья пара у нас на Слободке. Пока доберёмся… Полина, я тебе, кстати, ещё не сказал, но ты потрясающе выглядишь!

– Лёшка, ты уже говорил. Прямо с утра. Это Вадим ещё ничего не говорил.

– Вадим, скажи нашей Полине, что она потрясающе выглядит!

– Потрясающе… – пробурчал Вадим.

– Это, Лёшка, потому что я, наконец, выспалась, – засмеялась Полина, делая вид, что не замечает тона Кроткого. – Я выспалась за все два курса. Мне даже кажется, что я и замуж-то вышла только для того, чтобы выспаться.

– Да-да. А ещё для того, чтобы жить в отдельной квартире со всеми удобствами, носить заграничные тряпки, что та набившая оскомину Оксана, и вообще.

– Лёшка, это несправедливо!

– А ты его любишь?

– Да. Он очень хороший, очень заботливый, очень умелый, и мне нравится, что он взрослый.

– Охуенные аргументы! – зло прокомментировал Кроткий.

– Ты вообще молчи! – оборвал его Примус. – Твой поезд ушёл. Так что не гадь на перроне. Во-первых, это некрасиво…

– Во-вторых, она бы за меня замуж не вышла.

– А может, просто стоило всерьёз предложить, брат?

– Эй! Друзья мои! Я тут, я жива, так что не надо меня обсуждать вдоль и поперёк.

– Мы не тебя, детка. Мы себя, – Примус обнял Полину за плечи. – Эх, хороша Маша – да не наша!

Всё-таки ему не было равных в сглаживании острых краёв. Вот это-то и плохо. Лучше глубокая колотая или резаная рана души, чем хронически персистирующие гематомы. Или?.. Да кто его знает!

Кстати, Полина отчасти не врала. Она, наконец, выспалась. Сдала госы, уволилась с работы и выспалась. К тому же это очень прекрасно – просыпаться в каюте люкс в крепких мужских объятиях, нежиться в ванне с душистой пеной, а не умываться холодной водой и исполнять танец с тазиками на территории отдельной комнаты. Получать в постель кофе, персики и виноград. Иметь по желанию самые модные кофточки и самые прекрасные сапоги. И вообще – быть замужем не так уж плохо, как кажется. К тому же – море красивых фотографий в красивом платье, и вообще – «любой каприз, деточка!..». Очень даже неплохо.

Так, по крайней мере, казалось Полине Романовой на парапете Приморского бульвара первого сентября, в самом начале третьего курса. Она была ослепительно хороша в бирюзовом костюме – короткая юбка, умопомрачительный пиджак, – её и без того длинные ноги лишь удлинялись за счёт высокого каблука голубых – в тон костюму – туфель. Да и сумка была уже не та – какая-то турецкая, из кусочков, – а вполне себе цвета ультрамарин одного известного итальянского производителя. Куда той Оксане.

Девочки – такие девочки… Но надо признать – даже самые лучшие из них всё равно дряни!

«Дрянь!»