Коммунальная страна: становление советского жилищно-коммунального хозяйства (1917–1941)

Докладная записка о работе Государственного треста зеленого хозяйства Наркомхоза РСФСР от 2 сентября 1938 г. акцентировала внимание на поднятом трестом и Наркоматом земледелия СССР вопросе о сосредоточении при наркомхозах «дела» выращивания древесно-декоративного и цветочно-семенного материала. Основным злом для автора записки представлялось «крайнее распыление этого дела и отсутствие центрального руководящего, планирующего и оперативного органа по зеленому хозяйству и строительству». Действительно, выращивание древесно-декоративного посадочного материала производилось одновременно несколькими ведомствами: трестом «Госзеленхоз», наркоматами земледелия, совхозов, лесной, тяжелой промышленности и путей сообщения, Управлением лесоохраны и лесонасаждений при СНК СССР, горкомхозами и др. Промышленным цветоводством и цветочным семеноводством занимались, помимо «Госзеленхоза», Московский, Тульский и Киевский тресты зеленого строительства, горкомхозы, Харьковский техникум зеленого строительства, наркоматы внутренних дел, пищевой промышленности, земледелия и путей сообщения, совхозы, колхозы, садово-винодельческие тресты и проч. По мнению руководителя треста, «многие из этих организаций занимаются явно не своим делом», выпуская нестандартный, дорогой и крайне ограниченный в ассортименте материал. Научно-исследовательская работа в области декоративного садоводства, в свое время начатая Академией коммунального хозяйства, была свернута, лаборатории закрыты, а сотрудники уволены. Селекционная работа по цветочному семеноводству отсутствовала, поэтому материал выписывали из-за границы. Огромное и ценное хозяйство[516] эксплуатировались «из рук вон плохо»: учета, надзора и единого руководства не было.

Словом, зеленое хозяйство и строительство оставалось «без руля и без ветрил». К примеру, в Ростове-на-Дону местный совет начал строительство большого ботанического сада, вложив в это 1,5–2 млн руб., но в этом же году сад закрыл и передал его садово-парковому управлению, который решил использовать его под парк. В Сталинграде местные организации в 1937 г. выбрали для парка культуры и отдыха место вдали от города, не связанное «никакими массовыми средствами передвижения». При этом они ограничились расходом 300 тыс. руб. на строительство забора, который «разрушается и растаскивается». В Майкопе городской сад наполовину был смыт рекой, а в Магнитогорске за год погибло более половины новых посадок. В итоге было выброшено на ветер более 500 тыс. руб. В Первоуральске все растения, на которые потратили более 0,5 млн руб., «были выломаны, вытоптаны и съедены козами». Судя по вырезкам из газет, «такое положение отмечается во многих городах»[517].

В начале 1940 г. общая площадь зеленых насаждений в городах РСФСР достигла 72 тыс. га при общей площади всех городских земель почти 3 млн га. Города республики обслуживались 14 совхозами треста «Госзеленхоз». Запланированные капиталовложения в благоустройство городов РСФСР (без Москвы) на 1940 г. составили 15,25 млн руб., а в столице – 98,2 млн руб.[518] Таким образом, на практике осуществлялся план создания «зеленого рая» в отдельно взятом городе. В целом же, несмотря на все усилия, города Советского Союза (особенно на национальных окраинах) весьма медленно приобретали «экологический» облик.

Глава 6 Кладбища и крематории в системе коммунального хозяйства

А на кладбище так спокойненько

Среди верб, тополей и берез
Все культурненько, все пристойненько
И решен там квартирный вопрос.

М. Ножкин. А на кладбище все спокойненько

Сразу укажем на прямую зависимость данного сектора коммунального хозяйства (особенно в первые послереволюционные годы) от политики советской власти в отношении Русской православной церкви. После прихода большевиков к власти началась активная подготовка законодательства об отделении церкви от государства. Впрочем, отношения коммунистической власти и РПЦ на протяжении всей истории советского государства не исчерпывались конституционной формулой отделения. Политика монопольно правившей партии по отношению к церкви была определена вождем мировой революции однозначно: «Мы должны бороться с религией»[519]. В.И. Ленин и его соратники по партии были твердо убеждены в возможности покончить с церковью одним махом – путем лишения ее собственности. Уже декретом II Всероссийского съезда Советов о земле монастырские и церковные земли «со всем их живым и мертвым инвентарем, усадебными постройками и всеми принадлежностями» переходили в распоряжение волостных земельных комитетов и уездных Советов крестьянских депутатов.

Логическим продолжением политики десакрализации погребальной культуры стал декрет Совнаркома РСФСР от 7 декабря 1918 г.