Коммунальная страна: становление советского жилищно-коммунального хозяйства (1917–1941)

Что касается крематориев, то показательно, что первый кремационный центр в Советской России пытались организовать в 1919 г. в митрополичьем саду Александро-Невской лавры в Петрограде, но проект так и не был реализован. Мысль о постройке крематория возникла вновь в связи с высокой смертностью от голода и эпидемий и полным упадком кладбищенского хозяйства, в частности с закрытием в 1920 г. двух кладбищ – Александро-Невской лавры и Чесменского. В Москве и Петрограде даже были созданы специальные комиссии для постройки крематориев. Но ограничились бывшей столицей, где начали строить временный крематорий, открытый 14 декабря 1920 г. в здании бань на 14-й линии Василеостровского района. Правда, первая отечественная кремационная печь «Металлург», созданная в марте – октябре 1920 г. профессором В.Н. Липиным, проработала только до 21 февраля 1921 г. После всего 379 сожжений она была остановлена из-за отсутствия топлива. Тогда как начавшиеся в 1920 г. в Москве работы по сооружению крематория на ипподроме в здании электрической станции остановились на стадии фундамента «в силу отрезанности от Запада», а местная инициатива носила скорее чрезвычайный характер. Например, к массовой (1200 человек) кремации умерших от голода были вынуждены прибегнуть жители уральского Белорецка, использовав для сжигания тел переделанную Гофманскую печь для обжига кирпичей[525].

Для сравнения: первый крематорий в мире появился в Милане в 1876 г., затем в 1878 г. – в Германии, в 1885 г. – в Англии и США, в 1887 г. – в Швеции, в 1889 г. – во Франции и Швейцарии, в 1893 г. – в Дании, в 1902 г. – в Канаде, в 1903 г. – в Австралии, в 1907 г. – в Норвегии, в 1913 г. – в Нидерландах, в 1918 г. – в Чехословакии, в 1922 г. – в Австрии, Аргентине, Бразилии, Испании, Мексике, Чили и Португалии. Хотя в России был опыт массового сжигания умерших от чумы в Ветлянке еще в 1876 г., пропаганда кремации началась только в конце 1880-х годов. Впрочем, до революции идея кремации наткнулась на жесткое сопротивление Синода[526].

В 1923 г. по инициативе известного специалиста по кремации Гвидо Бартеля[527] при поддержке наркома здравоохранения Н.А. Семашко[528]была создана группа по пропаганде кремации, а сам Бартель направлен в Германию и Австрию для изучения этого дела. В октябре 1924 г. Государственным институтом социальной гигиены Наркомата здравоохранения в Москве была организована кремационная выставка, которую за 9 месяцев посетили 40 тыс. человек. Правда, основной контингент посетителей дали бесплатные экскурсии по воскресным дням, устраиваемые МГСПС и Главполитпросветом[529].

Наконец, в 1926 г. в столице было начато устройство крематория, открытого на Даниловском кладбище Донского монастыря в следующем году. Под крематорий было приспособлено бывшее церковное здание, а печи и приспособления доставлены из-за границы. Введение «огненного погребения» расценивалось как «культурнейшее орудие в руках нашего государства в борьбе с вековыми предрассудками, суевериями, косностью широких масс населения». Хотя в московском крематории в 1927 г. было сожжено всего 158 человек[530], эти цифры расценивались «для начала деятельности первого русского крематория блестящими». На очереди стояло устройство крематория на территории митрополичьего сада в Александро-Невской лавре в Ленинграде, а в перспективе – «задача насаждения кремации и в других крупных центрах». В частности, предполагалось построить крематории на Кирилло-Мефодиевском кладбище в Харькове и в Ростове-на-Дону. В Тифлисе сооружение крематория было даже включено в пятилетний перспективный план строительства[531]. Но новый крематорий в Ленинграде был открыт только в 1973 г. Да и в целом «география» крематориев до войны ограничилась Москвой и Ленинградом, и только в 1983 г. список городов, имевших крематорий, пополнился Свердловском.

Еще перед открытием московского крематория высказывались сомнения относительно его пропускной способности. Действительно, если смертность в Москве в среднем составляла 27 тыс. человек в год, пропускная способность открывавшегося крематория не превышала 6,5 тыс. человек в год. Даже при допущении, что «огненное погребение» распространится на 50 % умерших, очевидной была необходимость строительства в ближайшее время еще одного крематория[532]. Но второй крематорий открылся на Николо-Архангельском кладбище лишь спустя 45 лет. В 1985 г. крематорий появился на Митинском кладбище, а через 3 года – на Хованском.