Коммунальная страна: становление советского жилищно-коммунального хозяйства (1917–1941)

Начавшаяся мировая война приостановила развитие гостиничного хозяйства как в Москве и Петрограде, так и на периферии. Более того, перед 1917 г. гостиничное хозяйство пришло в полное запустение. Для новой власти выходом из создавшегося положения виделась национализация гостиниц (в основном небольших) и передача их в ведение местных органов власти. Впрочем, получив в наследство от старого режима полуразрушенные гостиницы, советская власть внесла свой вклад в разрушение «индустрии гостеприимства». За годы революции, мировой и Гражданской войн гостиничное хозяйство РСФСР превратилось в «полуразвалины». Часть гостиниц закрылась, другие (в том числе «Метрополь») в силу нехватки жилья были преобразованы в жилые дома. Наиболее оборудованные и крупнейшие из столичных гостиниц стали общежитиями или были переданы различным учреждениям. Некоторые гостиницы были преобразованы в дома советов и дома союзов – своеобразные «общежития» для советских руководящих кадров. Например, «Астория», до октября 1917 г. называвшаяся Петроградской военной гостиницей, в сентябре 1918 г. была переименована в «1-й дом Петроградского Совета»[538]. С осени 1918 г. домом Советов стал и отель «Англетер»[539]. Гостиница «Европейская» в 1919 г. перешла в ведение Петроградского губернского отдела коммунального хозяйства, а в помещении ресторана «Крыша» до начала нэпа были расселены беспризорники. В московской гостинице «Националь» сначала разместилось советское правительство, а после его переезда в Кремль гостиница была переименована в Первый дом Советов[540]. Схожей была судьба гостиниц в регионах. К примеру, в здании владивостокской гостиницы «Версаль» весной 1920 г. работал военный совет Приморской области[541]. Из имевшихся в Саратове до революции 15 гостиниц 13 впоследствии были упразднены и использованы под общежития и квартиры для начальствующего состава Красной армии и артистов[542].

В Москве в годы Гражданской войны гостиничные вывески сохранились только на строениях, «которые не представляли почти никакой ценности», т. е. гостиницами оставались лишь «третьеразрядные, запущенные, загрязненные» и не имевшие удобств «меблирашки». При этом из 112 столичных гостиниц 96 требовали капитального восстановления. Еще хуже было положение с мебелью, бельем и хозяйственными принадлежностями[543]. Вспомним по этому поводу стихотворение Владимира Набокова «Номер в гостинице» (1919):

Не то кровать, не то скамья.
Угрюмо-желтые обои.
Два стула. Зеркало кривое.
Мы входим – я и тень моя.

Основная масса приезжих в эти годы размещалась, как правило, по частным квартирам, так как Гражданская война почти разрушила городское гостиничное хозяйство. К примеру, в Екатеринодаре к 1920 г. осталось всего четыре гостиницы, чья деятельность носила скорее социальный, нежели коммерческий характер. Подобная практика хозяйствования вполне укладывалась в идеологию уничтожения рыночных отношений. Из доклада о финансировании коммунального хозяйства Кубано-Черноморской области в 1920 г. видно, что превышение доходов ЖКХ (в том числе гостиничного хозяйства) над расходами не должно было составлять более 10 % бюджета предприятий, чтобы «не превращать коммунальные предприятия в аппарат для выкачивания денег у населения»[544]. Кроме того, сложилась практика дотирования региональных коммунальных органов из центрального бюджета, хотя эти дотации больше напоминали милостыню: с января 1918 г. по июнь 1919 г. Особым совещанием отдела местного хозяйства НКВД местным советам на ремонт гостиниц была выдана лишь одна ссуда в размере 5 тыс. руб. Для сравнения: за это время на ремонт кинотеатров было выделено в 2 раза больше средств[545].

Если 1920-е годы демонстрировали масштабное гостиничное строительство в странах Запада, то судьба разрушенного гостиничного комплекса РСФСР/СССР в эти годы была непростой. С одной стороны, уже осенью 1921 г. в Москве открылись «Гранд-отель» на площади Революции, «Савой» на Рождественке и «Европа» на Неглинной улице. С другой стороны, общее оживление гостиничного хозяйства страны началось только в 1923–1924 гг., а сколько-нибудь существенное его развитие было связано с проведением в 1927/1928 хоз. году кампании по планировке городов РСФСР[546].

Отчасти реанимация гостиничного хозяйства в годы нэпа была связана с частным интересом – возрождением частных гостиниц и постоялых дворов[547]. Активно вовлекались в гостиничный бизнес и «красные купцы». Например, весной 1923 г. бывший заведующий подотделом Новониколаевского губернского коммунального отдела, воспользовавшись старыми связями, открыл в арендованном доме меблированные номера[548].