Коммунистические государства на распутье

Китайско-советский конфликт стал явным в апреле 1960 года, в девяностолетие со дня рождения Ленина. Эта юбилейная дата, которую праздновал весь коммунистический мир, дала Пекину возможность призвать к искоренению империализма во всех его формах, если понадобится — даже силой, вслед за чем последовала ожесточенная полемика. Противоречия стали еще более острыми на пекинском конгрессе Всемирной федерация профсоюзов в июне 1960 года и на съезде румынской коммунистической партии в Бухаресте несколько позже, в том же месяце. Русские упорно отстаивали идею мирного сосуществования, тогда как китайцы с презрением отвергали ее как трусость и даже предательство. Вскоре обнаружилось, что Москва—Пекин — это не ось, а осиное гнездо.

Польскую реакцию «а китайско-советский конфликт невозможно понять полностью, если не рассмотреть по крайней мере период с восстания 1956 года. Тогда польский народ, включая большинство членов партии, с большим удовлетворением воспринял декларацию китайского правительства, которое одобрило так и не выполненное Советами заявление «о принципах развития и дальнейшего укрепления дружбы и сотрудничества между Советским Союзом и другими социалистическими государствами».

«В силу единства идеологии и целей борьбы, — читаем мы в китайской декларации, — часто случается, что некоторые лица в социалистических странах пренебрегают принципом равенства народов в их взаимоотношениях. Такая ошибка своей природе является буржуазно-шовинистическим заблуждением. Эта ошибка, в частности шовинизм, проявляемый большой страной, неизбежно наносит серьезный ущерб солидарности и общему делу социалистических стран… В результате недоразумений и отчуждения порой возникают напряженные ситуации, которые при иных условиях не имели бы места. Подход к югославской ситуации 1948—1949 годов и недавние события в Польше и Венгрии в достаточной мере иллюстрируют это»[48].

Чувство благодарности, которое польские коммунисты испытывали к Пекину, было выражено несколькими месяД^ ми спустя премьер-министром Циранкевичем. В январе 195 года, приветствуя в Кракове своего китайского коллегу Чжоу Энь-лая, Циранкевич поблагодарил его за эту поддержку. В 1956 году китайские друзья, сказал Циранкевич, полностью понимали, что «…сосуществование народов не должно походить на сосуществование различных рыб… живущих в одном озере, где более крупные рыбы пожирают тех, что поменьше Мы боремся против всех форм национального угнетения» (курсив автора)[49].

Отношение Польши к «большому скачку вперед» было осторожным, но значительно менее отрицательным, чем отношение к нему Советского Союза. В октябре 1958 года на двенадцатом пленуме Центрального комитета партии Гомулка заявил вежливо, но решительно:

«То, что происходит сейчас в Китайской Народной Республике, несомненно, есть явление особого порядка, вытекающее из исторического развития Китая. В наших условиях проблемы несколько труднее, и совершенно невозможно автоматически копировать в нашей стране китайский эксперимент»[50].

На пекинском конгрессе Всемирной федерации профсоюза в начале нюня 1960 года Игнацы Лога-Совинский, член Политбюро польской партии и очень близкий друг Гомулки, Избегая полемики с китайцами, твердо поддерживал советСкУю позицию в вопросе о сосуществовании. Желая польстить хозяевам, Лога-Совинский попытался использовать Зрошо известный лозунг Мао Цзэ-дуна, но объединил его с соВетским лозунгом, произведя таким образом на свет лояльно странный китайско-советский пропагандистский гибрид. Си сказал, что в результате мирного сосуществования Ветер с Востока возобладает над ветром с Запада[51]. Такой же Смирительной линии придерживался и Охаб, польский делегат на съезде румынской партии в Бухаресте (июль, 1960 года), что с гордостью подчеркнул Гомулка в своей программной речи в Катовице[52].

Во второй половине 1960 года польская печать старалась не касаться китайско-советского спора. «Мы больше не занимаемся гимнастикой», — заявил один высокопоставленный польский работник немецкому журналисту Гансякобу Штеле, бывшему тогда варшавским корреспондентом одной из газет. Польше, сказал он, если не считать Болеслава Пясецкого, главы левокатолической организации ПАКС, который превозносил китайцев во время одной частной встречи в 1960 году, никто не испытывает особых восторгов по поводу тезисов Пенима. Кроме того, продолжал он, полякам нет необходимости идти в лобовую атаку на китайцев, поскольку в 1956 году последние отнеслись с пониманием к «собственному пути» Польши[53].