Коммунистические государства на распутье

Таким образом, с самого начала конфликта Гомулка, прагматик, стоящий обеими нотами на земле, выказал характерное для него отвращение к замысловатым и (с его точки зрения) весьма иллюзорным, мелочным препирательствам по поводу идеологических тонкостей сугубо доктринерского характера. Напротив, он подчеркивал практические аспекты проблемы. Как и при своих попытках посредничать в советско-югославском споре, он твердил о необходимости сохранять единство коммунистического лагеря, с тем чтобы содействовать «победе социализма в условиях мирного сосуществования» и избежать возможного пагубного раскола, способного нанести ущерб всем коммунистическим режимам. Такова была квинтэссенция речи, с которой вице-премьер Зенон Новак был направлен на съезд албанской партии в феврале 1961 года[54].

Никакой арбитраж не мог бы изменить того главного факта, что польская официальная точка зрения была с самого начала весьма близка к советской и что в наиболее существенных вопросах она шла вразрез с китайским подходом к трем основным пунктам разногласий: 1) возможность мирного сосуществования с капитализмом; 2) последствия термоядерной войны для двух великих антагонистических систем; 3) целесообразность временного, тактического компромисса с общим врагом. Поэтому большая часть китайских или албанских нападок на Москву — или на Югославию — автоматически расценивалась как выпады против Варшавы. К идеологическим симпатиям следует прибавить еще и геополитическое положение Польши, ее экономическую зависимость от Советского Союза (железная руда, нефть и запасные части для предприятий, построенных Советами) и тот неоспоримый факт, что в этом смысле Китай может предложить весьма немного. Все это предопределило бы позицию Польши, даже если бы польская партия расходилась с русскими в идеологических вопросах.

Гомулка провозглашал эту основополагающую идеологическую солидарность с Москвой часто, последовательно, но осторожно. В своем докладе Центральному комитету Польской объединенной рабочей партии 22 ноября 1961 года сказал:

«Нет более убедительного свидетельства в пользу мирной Политики социалистических стран, чем тот факт — он уже доказан всему миру, — что они способны развивать свою экономику быстрее, чем капиталистические страны в мирное время. Война—страшное препятствие для их экономического развития… Сегодня, в эпоху геноцидного термоядерного оружия и баллистических ракет, война стала неприемлемой для всех здравомыслящих людей»[55].

Характерно, что на протяжении всего доклада Гомулка Нападал не на Китай, а на Албанию и упомянул Китай лишь однажды в связи с его поддержкой ошибочных взглядов на Мирное сосуществование, проповедуемых Тираной:

«Догматизм и сектантство не являются точной характеристикой позиции лидеров Албанской партии труда и ее политики, которая является не политикой, а бессмысленным авантюризмом. Так, в речи, произнесенной недавно в Тиране, ЭнВеР Ходжа обвинил руководителей Советского Союза в том, Что они боятся империализма и поэтому все время переносят На следующий год урегулирование германской проблемы и вопроса о Западном Берлине. Это смесь самонадеянности и азантюризма…»[56]

Таким образом, поддерживая Москву, польская партия преданно следовала советскому примеру и в течение длительно времени избегала прямых нападок на Пекин. Весь ее гнев срывался на албанском «мальчике для битья»:

«Для оправдания актов произвола, совершенных ими в прошлом и совершаемых поныне в их стране, руководители Албанской партии труда, защищая сталинские методы, осужденные XX съездом и всем международным рабочим движением, порывают с этим единством. Они порывают также с политикой СССР и других социалистических стран. Международное коммунистическое общественное мнение, включая мнение и нашей партии, с возмущением осуждает их позицию»[57].

Эта тактическая линия сохранялась в течение 1962 и большей части 1963 года. В то же время Гомулка занимался закулисными маневрами, стремясь заделать быстро увеличивающуюся трещину, как он поступал и в период советско-югославской ссоры. Однако его представитель Мечислав Рабский, главный редактор газеты «Политика», становился все более откровенным:

«Ходжа и Шеху в течение некоторого времени более или менее ясно говорят, что они против политики мирного сосуществования как генеральной линии нашего движения. В феврале 1961 года, на IV съезде Албанской партии труда, Энвер Ходжа в своем отчетном докладе ограничился повторением той части московского Заявления (ноябрь 1960 года), которая касалась агрессивности империализма и его стремления к войне. Однако он совсем не упомянул о возможности предотвращения войн при нынешних обстоятельствах… Энвер Ходжа и Мехмет Шеху проводят политику, которая явно подрывает единство международного коммунистического движения»[58].